спасибо.
чудесная часть истории

РОСА, спасибо, а продолжения не будет

будет, один кусочек уже сегодня, снова про Чеба и Васю, не последний.

Глава 16. Приятели и хамон


Пока Туча пыталась принудительно-добровольно стать городской кошкой, все наоборот делал и Чеб – становился котом деревенским. Кому было сложнее? Да обоим непросто. У Тучи самыми напряженными были отношения с неодушевленным предметом – лотком, а у Чеба очень даже с живым Васькой. И у обоих случился банный день.
За это время Чеб смог многое узнать, особенно после того, как Василий перестал почти обращать не него внимания.
Он узнал, как выглядят кузнечики, и что они смешные. И не кусаются. Узнал, что не все мухи спасаются от Чеба бегством, есть такие красивые мухи, которые дают сдачи, и это больно. Он даже научился распознавать их «жу-жу» от гудения простых мух.
Он узнал, что курица, прежде чем попасть в суп целая, а не кусочками, живая и умеет бегать, даже пытается летать. А еще что дождь, что в городе за окном кажется сухим на самом деле мокрый.
Понял, то садовый шланг, пусть и сильно шипит и извивается, совсем не змея и вовсе не опасен, если не подходить близко. Чеб открыл для себя ящериц. Они были не жадные и всегда дарили ему на память о знакомстве свой хвост, который был весьма недурен на вкус. Однажды он увидел на бревне ящерицу уже без хвоста и даже не стал ее ловить, решив, то она подарила хвостик Василию, а одно упоминание Васи даже в собственных мыслях, вызывало трепет. Все, чего касается кумира – желанно, но неприкасаемо. И жизнь в целом была хороша. Чебурашка даже стал завидовать Ваське с Полканом. Гуляют каждый день сколько хотят. Но то же было лето. Не мог он подумать, что и в лютый мороз по важным делам все в доме, включая бабку Анастасию, бегали в огород, а отопление надо было самим каждый день себе создавать. Чуть захворает бабка, чуть сил нет печку протопить – суп в миске льдом покрывается. Она в телогрейке спит, а всем остальным – мерзни. Хорошо хоть в дом пускала.
А летом в деревне благодать. Вот Чеб и наслаждался. С Василием они по-прежнему соблюдали нейтралитет и держались на почтительной дистанции, но сидеть в пределах видимости Васьки Чебу уже позволялось.
В тот день они так и сидели. Васька на ступеньках крыльца, Чеб на куче песка под березой.
День выдался погожий. Полкан вообще куда-то пропал из виду, а бабка гостью принимала. Волею судеб по каким-то земельным делам оказалась в деревне внучка одной ее подруги молодости, Верки, тоже Вера в честь бабки нареченная. Ну и зашла бабе Насте привет от бабы Веры передать, узнать, как вообще жива-здорова, что и как. Может не так уж ей, двадцати летней девушке было все это нужно и интересно, но обещания бабуле есть обещание, она же доже и привета, и новостей ждет. Верка еще в молодости замуж в город вышла, в деревне стала дачницей.
Потом дом погорел, новый строить не стали, так и осталась одна земля. И Верка перестала ездить сюда летом уж лет пятнадцать как, где-то ближе к городу домик они купили.
Усадила бабка гостью на лучшее место, на новую скамью у крыльца недалеко от березы, чтобы вид именно на сад открывался, да на поле и лес за ним. Пусть городская барышня воздухом подышит, да просторами родных краев своих предков налюбуется. Красота же! Сама на старую скамейку спиной к саду, лицом к гостье и обшарпанной уже стене дома села. Мысль о том, что дом красить пора и что удачно она девчушку усадила, что так этого не видит, вертелась у бабки в голове все первые пятнадцать минут разговора. А уйти от бабы Насти, если уж она начала что-то выспрашивать или рассказывать было непросто. Сначала все про подружку спрашивала. Потом начала рассказ об их совместной молодости. На этом моменте Васька уж задремал, сто раз уж этот сказ слышал в разных его вариациях. И в каждой сама бабка была все моложе, краше, голосистее и бойчее. Чеб слушал, ему было в новинку и интересно.
Вдруг на не самом так сказать, интересном месте истории глаза молодой гостьи, обращенные в сад стали увеличиваться в размерах и округляться. На лице появился ужас, а все лицо словно вообще окаменело. Бабка продолжала вещать, радуясь тому, какой она умелый рассказчик, как внимательно ее слушают. На ухо она давно была туга, так то посторонние звуки сзади до нее покамест не дошли.
Но дошли они до ушей Васьки. Он тут же открыл глаза и рванул к березе, взлетев на самую верхушку. Чеб вообще не понял, что происходит, но инстинктивно взмыл на дерево следом за Васей, благо находился рядом совсем. Удивленная таким переполохом среди котов, бабка Анастасия тоже повернулась, наконец.
По огороду, прямо по грядкам бродило стадо диких кабанов! Большой кабан, кабаниха и три кабаненка.
С учетом того, что вся эта славная процессия пришла со стороны леса и того озерца, где обычно стреляли охотники, про которых в городе кино крутили, то кто это еще мог быть?
Васька был котом храбрым. И Чеб знал это. Он не боялся решительно никого и ничего. Он могу даже пройти между ног у коровы Катьки, если так ему было ближе попасть туда, куда идет.
Он окрестных собак не боялся, не говоря уже о котах! История с петухом Петей, правда, была Чебу не известна. Но и тогда Васька не березу не взлетел, справедливости ради стоит отметить, принял бой.
А тут взвился не верхушку так, будто бы … Чеб никак не мог придумать, кого должен был увидеть Васька, чтобы испугаться. Решил поглядеть следом за бабкой Анастасией и взглянул вниз. Не самая его длинная плюшевая шерстка встала дыбом, лапы сами по себе началали перебирать по стволу наверх, еще выше до тех пор, пока Чеб не оказался на соседнем суку с Васькой. Он мог залезть и еще повыше, потому что был легче рыжего котяры, но решил проявить дань уважение и соблюсти иерархию Вася выше по статусу, пусть выше и сидит.
Гостья сидела ни жива, ни мертва. Одна только Анастасия не утратила способности соображать и действовать. А что ты будешь делать, если поросячье семейство топчет твои гряды, где огурцы уже вот-вот поспеют, а чеснок только в самую силу вошел! Да и сразу она поняла, что никакие это не кабаны, кабанов она в лесу раньше часто видала, а самые, что ни на есть обыкновенный свиньи, причем не такие уж и крупные. Вот у Нюрки да, у той поросенок один, но какой! Он уж сам себя из хлева своего вытащить не может, ноги не держат, как раскормили. А это что? Да так, баловство какое-то.
И откуда оно взялось бабка Анастасия знала точно! Степан Наполовину еще в мае хвастался, что свиней завел, особой мясной породы какой-то. Свиньи и правда были не бело-розовые, как обычно в деревне водились, а серые какие-то и размером мелкие. В свинье главное сало – подумала бабка, глядя на этот выводок. А тут и есть нечего. Наверное, и кормил их Степан как-то наполовину и дверцу в свой загон закрывал тоже. Шел уже слух, что его поросята по всей той слободе бегали, гряды всем топтали. Вот теперь не эту пожаловали. Но как в огород то попали?
Но и тут было все ясно. Давеча тот же Степка к ней приходил узнать, нет ли шабашки какой, сам за грибами собрался, вот и попросил выйти через ее заднюю калитку, мол так быстрее по полю, не надо крюк вокруг по дороге делать. Бабка, конечно же, разрешила, для нее каждый лишний шаг был уже давно не по рублю, а по сотне, что ж не разрешить. Парень Степка хоть и молодой, но в лес собрался уже, когда все оттуда идут, пусть хоть быстрее доберется.
Конечно же, и эту дверь Степка закрыл как обычно – не до конца.
Бабка схватила первое, что попалось ей под руку, а попались ей грабли и помчалась за свиньями так, что гостья тут же поверила, что бойчее ее когда-то на всей деревне не было, что сказ был не выдумкой, а правдой. Гнала до самой калитки. Большие свиньи при этом визжали и фыркали, а мелкие просто старались он них не отставать. Бабка Анастасия закрыла задвижку, выдохнула, с грустью оценила ущерб…., но успокоила себя тем, что все могло бы быть куда хуже, если бы ее не оказалось на месте. К шапошному разбору откуда-то примчался Полкан и зашелся лаем на грабли, решив, что это они причина переполоха, который он услышал аж от магазина, где пробивался подачками дачников, делая голодные и несчастные глаза. Местные не давали ничего, знали пройдоху, а пришлый дачники угощали кто чем.
Гостья, придя в себя… засобиралась, улучив удачный момент.
А, увидев, что два кота по-прежнему сидят и дрожат на березе рассмеялась.
Вот трусишки то. О том, что еще минуту назад она готова была рвануть за ними следом, но ноги почему-то отказались бежать даже к двери, которая была ближе березы она поспешила забыть. Не гоже обычных поросят бояться.
-Пойду я, баба Настя, мне еще на ту слободу надо.
-О, как кстати. Ты в дом, что наполовину покрашен зайти, если хозяин тама, скажи что опять его свиньи по деревне ходят, уж почти в лесу были… Итак тощие, а то совсем без мяса останется.
Где-то в глубине души бабка чувствовала вину, что послала хрюшек снова в поле, а не заперла где-то и не пошла за хозяином. Искать же будет. Но ей запереть то было негде, в сарае дрова, а больше некуда.
По слободе прокатился зычный голос Нюрки «А ну пошли отседова! А ну ступайте пока ружо не взяла, ироды!». Понятно было, с кем шел сей разговор. У бабки аж отлегло. Не она одна сих гостей не радушно приняла.
-Хорошо, хорошо, передам – заулыбалась девушка.
-Ей, слезайте, бедолаги – крикнула бабка котам. То ж была ваша любимая докторская колбаса, а вы драпать! Столько колбасы было. Ловили бы.
-Скорее хамон – решила поддержать на прощанье разговор девушка.
Услышав, незнакомое, но интересное слово бабка тут же заинтересовалась, что за вещь, как готовят, где берут, может и они с Нюркой сделают, когда она Борьку своего зережет.
Оказалось, что специальное испанское сало такое от специальных черных (правильное название иберейских было забыто тут же как услышано, слишком уж мудрено) дорогих свиней. И сало само дорогое и готовить его надо целый год. Короче, сложно все оказалось. И не мог бы Степан себе этих свиней завести точно, просто серых поросей где-то взял. Но Нюрке про испанское «хамло» надо рассказать, чтобы знала, что в мире из свиней еще делается
Девушка, уже пожалев, что решила блеснуть эрудицией, поспешила к выходу, а то скажешь еще какое словечко, еще на полчаса разговор выйдет.
Коты всю историю про хамон продолжали слушать на березе. Ваське оттуда было видно, что этот хамон или что бы то ни было, пусть и докторская колбаса, все еще бродит сзади вдоль забора, видимо недоумевая, куда делась так шикарная дырка, которая была тут еще полчаса назад!
Но когда Нюрка со своей территории гаркнула еще зычнее, процессия, косящая под потенциальный заморский деликатес, отделилась от их общего с бабкой забора и засеменила по полю к дороге. Теперь можно было слезать. Вообще хорошо, что история гостьи не нашла продолжения в рассказе о дорогих грибах с конфетным названием трюфели, которые черные свиньи в земле ищут, и где один грибок стоит, как все бабкины огурцы и чеснок вместе взятые. А то оставила бы стадо у себя, пока хоть один трюфель ей не накопали. А им, что на березе до конца дней сидеть? Васька про эти грибы где-то слышал, но никак не мог вспомнить где, может в красивом том доме, где кошка к нему равнодушная на окошке была. Хотя, если бы хрюшки поискали грибки у Нюрки в саду был бы не против. Он то точно знал, что их там нет, а за то, что от помойки его гоняет была бы кара. Но то мечты, мечты, а лапы начали уже затекать. Да и ветер поднялся, укачивать начало, мутить.
Васька взглянул на Чеба, который болтался двумя ветками ниже и сделал для себя вывод, полностью противоположный тому, к которому пришел сам Чебурашка. Если серый кот сидел ниже, то, значит он меньше боялся. А он, Васька, в его глазах оконфузился дважды. Во-первых вообще показал, что страх не чуждое ему чувство, во-вторых – испугался больше маленького кота.
Это было жесткое потрясение. Слезать надо было срочно, пока совсем не укачало и не вышло третьего конфуза перед молодежью. Серый сидел ниже, там ветер тише.
Но откуда Васек мог знать, что страшилища в саду всего лишь обычные хрюшки, если поросят Нюры видел только щелку хлева? Там ничего было не разглядеть, кроме одного огромного серо-розового пятна во весь хлев. Еще их он встречал в грудинки в щах бабки Насти. Грудинка, к слову, всегда вкусная была и ни капельки не страшная. О том, что свиньи имеют какое-то отношение к праздничному блюду «послепенсионных» дней, докторской колбасе, он вообще впервые услышал только что. И его нос ему подсказывал, что бабка ошибается, думая, что вся колбаса это и есть свиное мясо. В грудинке его намного больше. Но от этого менее привлекательной колбаса не казалась.
Чтобы продемонстрировать Чебу свою отвагу, Васька не стал неловко и враскорячку сползать по стволу попой вниз или даже мордой вперед, а, точно оценив расстояние до кучи песка, сиганул с ветки прямо не нее. Чувствительно, но не смертельно. Зато какой прыжок, какой трюк! Вот теперь, серый, попробуй повтори! А серый взял и попробовал. Он догадался, что сидит на более низкой вышке и прыжок оттуда будет менее безопасным, чем у Васька. Правда зажмурился от страха в полете, не став корректировать направление хвостом, и в итоге попал не в самый центр кучи, а на край, где мягкого песка было поменьше, а колючей травы побольше, но все равно сдюжил. И даже почти не ушибся, совсем-совсем чуть-чуть. А чуть-чуть, как известно, не считается. Он распрямился и прошелся вокруг березы так, чтобы Ваське было видно, что все цело и ничего не болит. Лапа самую малость ныла, но он вытерпел и не захромал.
Вот так они и сидели в двух метрах друг от друга под одним деревом. Два горе- героя. Бабка не струсила, а они? Ладно Чеб, городской кот, но Вася то, Вася! Васе было стыдно. Он сидел и кумекал, совершил ли серый маленький кот уже что-то такое, что заслуживает уважения и дружбы? И пришел к выводу, что совершил нечто, что уважения достойно, но настоящей, мужской дружбы пока нет. Повторить сложный трюк может только смелый кот. Но смелость еще не повод для большой дружбы. Как оно у людей. Вот если в разведку вместе, если горы покорять, если жизнь друг другу спасти – тогда точно друзья навеки. Спасла же ему жизнь Туча. И Полкан спас.
А тут Чеб спасал свою. Но не подставлял при этом чужую – это хорошо. Кто же он? Почему-то в памяти кота вдруг всплыли строчки песни, которая часто играла у папы Насти в машине, когда он ее мыл или разбирал там чего-то. «Если друг оказался вдруг, и не друг и не враг, а так…, если сразу не разберёшь, плохо он или хорош…»… Вот и Вася не мог разобрать. Там еще дальше шла рекомендация зачем-то пойти в какие-то горы, но Васька даже не знал точно, что это такое.
Бабка как-то говорила про какие-то горы мусора, но вряд ли имелись ввиду они, горы снега бывают вообще только зимой, а сейчас лето. Нет гор. Березу, они, конечно, покорили вместе, она выше всяких там гор мусора и снега…однозначно,, но вот двигало ими совсем не то, чувство, что обычно двигает покорителями горных вершин. Васькина чуйка это подсказывала даже несмотря на отсутствие точного понимания вопроса участия неких гор в дружбе.
Наверное, для начала имеет смысл стать приятелями. Приятель – это добрый знакомый, с которым вместе можно чудесно провести время, но не всех своих приятелей люди называют друзьями. Вот и он так поступит.
А там время покажет, время рассудит, кто кому есть кто.
Василий прошел обратно к крыльцу мимо Чеба специально близко-близко, почти касаясь его боком, давая ему понять, что не собирается обижать. В этот самый момент на пороге крыльца возникла бабка Анастасия с двумя половинками одного кружка докторской колбасы в руках.
-А, да вы уже слезли, чудики, а я то думала вас колбаской снимать.
Ну раз принесла – идите, ешьте уж. В колбасе ваши враги не такие страшные.
Васька понял намек сразу и второго приглашения не ждал. Чеб сидел по-прежнему под березой, вдыхал чудесный аромат, что туда доходил, но не делал ни шагу. Вася же кушает. Вдруг это его ящерица, тьфу, колбаса…
Но Василий вдруг обернулся к Чебу, и на его морде даже без слов читалось «Ну ты че, идешь? Будешь? Давай уже. Не будешь – тогда я съем» Он не будет? Конечно же будет. Вместе с Васей? Да вместе с Васей он готов был есть что угодно, даже то, что не едят. Это когда бабка кашу предлагает, он не может себе пересилить, а вот, ели бы Васенька предложил, то съел бы всю, лопнул бы, но съел.
Вот так и сидели коты, большой рыжий и мелкий серый на ступеньках одного крыльца и жевали свои половинки одного круга колбасы. Все, было как бы одно пополам.
И крыльцо одно пополам, и береза одна пополам, и куча песка тоже, и колбаса и сама бабка Анастасия одна на двоих.
Со стороны – два друга ужинают. На деле – еще не друзья, но уже, определенно, приятели, а не просто соседи, у которых тоже бывает все общее…и уж точно не враги.
Над ними возвышалась общая бабка Анастасия и умилялась тому, что нет никакой драки. Вот кто был на самом верхним звеном иерархии без всяких там берез, и, похоже, настоящим другом для всех остальных, в каких бы там запутанных отношениях те между собой ни находились.
Вот что бы делали эти два удальца, если бы не хозяйка и ее грабли? И конечно ж, если бы ни ее колбаса…
А сколько там мяса взаправду не так уж и важно. Полкану колбасы в этот раз не дали, нечего сытому побираться было, надо дом лучше охранять, а то ходят тут всякие, котов на березы загоняют. Коты были с решением бабки единодушно согласны. А Полкан не в обиде, он сегодня двумя сосисками разжился. Обидно было, что явно что-то интересное пропустил, может даже настоящую охоту на кабанов..., разве ее можно сравнить с сосисками?

Хорошо, что Чебурашка и Васька подружились

пока что только примирились

жду продолжения

Продолжим?

Глава 17. Мужской подвиг и мужская дружба
Повод показать Василию, что он не просто достоин быть приятелем, но и другом подвернулся Чебу буквально на следующий день, в пятницу.
К тому времени кот уже достаточно хорошо освоился в доме и на участке и чувствовал себя полноправным членом этого общества, не главным, но полноправным.
А бабка Анастасия умудрилась приучить его к каше. Вышло, это, как обычно бывает, случайно.
Сколько ни уговаривала, сколько со смаком ложку свою ни облизывала баба Настя, Чеб на кашу не велся. А таким хилым он ей казался. Ну что с тех сухарей? Пакетики, с названием, которое бабка была запомнить не в состоянии, что-то там связанное с пауками, пахли весьма аппетитно, но пакетиков то тех было – под одному в день. Разве это еда?
Бабка была очень бережна в отношении продуктов. Все, что Чеб не доел отдавала Ваську, сухари не считались, потому что Вася их за еду не принял. А вот пакетики его очень даже интересовали.
Экономная баба Настя так просто ему корм не давала, к каше подмешивала. А потом Чеб стал все съедать до капелюшечки, аппетит, видно, на природе нагулял. Тогда баба Настя стала еще старательнее выдавливать все до грамма из этих упаковочек. Давит, давит, старается, пальцем помогает, чтобы хотя бы чуть-чуть оттуда вытекло и Ваське можно было кашку сдобрить пусть для запаха.
И вот однажды она увидала, как ни кто иной как Чеб пробует такую вот кашу с заправкой из Васькиной миски. Если Чеб приблизился к святая святых банке Васи, то значит это недурно.
Что не могло ни порадовать бабушку. Теперь она делила пакетик на два раза – утром предлагала его Чебу с кашкой, а в обед уже просто так. Все сытнее казалось. А Ваське всегда на дне соуса оставляла, чтобы и его не обидеть.
В тот день она как раз накормила обоих и выпустила на улицу. Гуляйте, мол, я пока за хлебцем схожу. Хлеб для бабки Анастасии был главным продуктом в доме, с детства. Она застала и те времена, когда его мать сама пекла в русской печке, и те, когда хлаб на телеге привозили, горячий, ароматный, без всего можно было есть. А уж если подсолнечным маслом сдобрить да посолить – язык проглотишь. И особенно она любила горбушки, когда зубы были еще все свои да молодые. Возьмешь, бывало, зубчик чеснока, надкусишь, окунешь в соль, натрешь сильно-сильно горбушку хрустящую – вкуснота! Сейчас такой хлеб уже не привозили, и корочки уже не те, и дух хлебный, и зубы… Настя все равно любила хлеб «по-бабушкиному» со своим чесночком.
Но обед без хлеба – это не обед. Это вообще не жизнь. В доме не могло быть мяса – не беда, но, если нет хлеба – почти беда. Бабка с ним даже картошку и макароны ела. Ей все Настя скажет, что ты, бабушка хлеб с хлебом ешь? А она посмотрит удивленно, протянет ей кусочек.
-Да без хлеба не вкусно же!
В деревню летом, когда дачный сезон, хлеб привозили три раза в неделю, по понедельникам, средам и пятницам. Как раз утром свежий подвезли, машина по дороге гремела, она слыхала…
Надо обязательно сходить, пока перед выходными не разобрали. Ко всем же гости приедут, не везти хлеб с города им, когда можно что-то сугубо городское привезти. Тем более, что остались еще те, кто пешком, на автобусе, с рюкзачком по старинке. Помнила она еще ту эпоху, когда с рюкзаками и сумками все ездили, машин на всю деревню две было, на каждой слободе по одной, да один мотоцикл с коляской. Это сейчас в выходные у каждого дома по три авто стоят. Одно – это уже мало.
Зато как встречать этих «верблюжат» с автобуса было интересно. С первым автобусом не приехали никто, со вторым – обязательно будут. Знать электричка запоздала. Ох, и битком будет автобус тот! Все с электрички бегом-бегом, с саженцами, ведрами, детьми, корзинками, чтобы место успеть занять, чтобы вообще поместиться. Шесть автобусов в день – это тебе не каждый час.
Идут потом все по дороге гуськом, кто впереди, самый шустрый, кто поотстал. Вот это к Верке сын, это к Ивану дочка, а там к Митяю сестра с мужем. Вон братья Кузякины. Быть в клубе драке, знатные они забияки, а если тезка ее Настена приедет – будут песни на всю слободу. Обычно сначала песни, потом драка. И где теперь те времена, да люди те?
Всех бабка знала, все ее знали. Дом почти крайний на слободе, все мимо идут. Каждый поздоровается, каждый спросит, как здоровье, как дела. И вроде уже чужие гости твои гости, даже если свои не приехали. Дочка, когда сама училась, работала, пока Настя крохой была нечасто наведывалась. К Нюрке вон вообще не кажутся, только как картошку копать, да яблоки посмеют. Заберут все, и поминай как звали. Настюха даже думала, что нет у нее никого. А оказалось две дочки и сын. Муж у нее к другой еще давно ушел, в город, выходит совсем одна при живых детях была, а внуков вообще только на фото видала. В город лишний раз не ездила – тесно, мол у них, спать негде.
У нее, у Анастасии тогда еще дед жив был, вместе веселее. Но все равно они любили пятницы и субботы, а еще праздники – когда народ с автобусов идет, и деревня оживает. И зимой приезжали.
А сейчас что? Только летом, да вессной. Машина за машиной с вечера пятницы, никто не остановится, никто не поздоровается, пылят только да кошек пугают. Сидишь смотришь на дорогу – не твоя ли? Вроде черная, может она. Ан, нет мимо… проехала, не свои, и кому ж такая…уж и не знаешь.
По маркам бабка так и не научилась разбирать, все машины делила на большие и поменьше, да еще по цветам.
В этот раз точно знала, ждать некого, ремонт у них, дочка в лагере, пропустят выходные.
Но хлеба надо взять непременно. Самого важного – черного. С ним вкусно все, даже чай.
Последний кусочек как раз накануне и доела. Так вкусно коты колбасу на крыльце жевали , что не устояла – отрезала и себе ломтик, положила на черный хлебушек, подсунула перышко зеленого лука и насладилась закуской на том же крылечке.
Бабка взяла авоську, которая все таки пережила кота Батю, вышла в сенцы, чтобы снять со стены навесной замок да ключ от крыльца. Никогда она не уходила из дому, не закрыв хаты. Вроде позади были те времена, когда случайный человек мог взять все, что плохо лежит, но привычка осталась. Дом, все-таки, мало ли что. Да и ходит по деревне всякий чужой люд – то цыгане чем торгуют, то работу кто ищет. Даже беглые бывали – и солдатики из части рядом, и самые настоящие уголовники. Она лично не видала, но сказ был.
Дом надо запереть. Пусть один старый и ржавый замок, но висеть должен. Особенно потому, что Полкан как пить дать, за ней увяжется, с котов какая охрана?
И надо было такому случиться, что как раз когда бабка стояла в коридоре с замком и авоской в одной руке и связкой ключей в другой пытаясь без очков определить, какой же от главного входа, а какой от задней калитки, Васька решил прогнать с участка очередного чужака. На этот раз это был огромный черный котище, точно не Пират, потому как с двумя зелеными глазами, жирный и наглый. Точно дачник. Поскольку сенцы были проходными и пришелец через них и прошел с переднего крыльца к заднему, то его обратный путь должен был пролегать там же. Найти на задней террасе Васю он не ожидал, поэтому ретировался без всякой мысли о защите, чести и достоинстве. Домой, обратно, от рыжего кошмара.
Черный кот рванул через коридор, но смог как-то обогнуть неожиданное препятствие, которого под пути сюда точно не было в виде бабки Анастасии, однако умудрился пересечь ей дорогу. Одно то, что кот был чужим и черным вывело бабку из душевного равновесия. Василий же, который сокращая путь пролез меж ее ног, вывел старушку из равновесия физического.
Она закачалась, замахала руками и уронила все, что держала. Замок на ногу, больно.
-Васька, черт бы тебя побрал, зараза рыжая.
Устоять за счет сброса балласта у бабки получилось, но пришлось наклоняться за замком и ключами в полутемном коридоре.
И так она неудачно это сделала, что взяв замок ногой случайно загнала связку ключей под шкаф.
Шкаф был старый, очень старый и низкий. Достать из-под него что-то рукой можно было только, если это что-то лежит с краю. Об этом видимо знали мыши и проделали даже в стене лаз, не опасаясь мышеловки, которую крайне трудно было бы туда ставить и вынимать. Этот лаз раз год по осени затыкался деревянным колышком. Процедура не из простых, так как шкаф каждый раз приходилось сдвигать, что и проделывал папа Насти.
Бабка охнула, крякнула, встала на колени и начала шарить руками под шкафом. Ничего, дальше трети глубины рука уже не пролезала никак. Она, стоная и охая, поднялась и принесла откуда-то фонарик. К этому моменту собрались зрители. Васька, с виноватой мордой в темном углу. Чеб, ни в чем не виноватый в противоположном, посветлее, пара мух и одна бабочка, которая сильно провоцировала Ваську на дальнейшие действия, но он держался. Не хватало только, как обычно, Полкана. Вечно он опаздывает к самому интересному.
Бабка снова раскорячилась на полу и посветила во мглу под шкафом. Там в паутине и пыли увидала свои ключи. Кольцо от ключей наделось точно на деревянный колышек, что затыкал мышиный лаз. Нарочно захочешь так не бросишь. Играла она как-то девчонкой в игру, где на палочку кольца надо было накидывать. Никогда не попадала с первого раза. А тут ногой и сразу в яблочко. Только радости от этого мало. Хлеба то нет. Разберут сейчас весь, сиди до понедельника голодной. Любая еда без хлеба – это голод. А в понедельник что изменится?
А как можно, чтобы дом был, замок был, а ключей нет? Надо доставать.
Гневно взглянув на Васю, отчего кот еще глубже забился в тёмный угол, но не ушел, бабка вышла на улицу и явилась обратно с палкой. Точнее это была не палка, а швабра. А если еще точнее – сильно облезлая щетка, которую перевели в статус швабры, потому что бабка никогда не выкидала старые вещи, если их можно было использовать хотя бы как-нибудь. А швабра – это вам не как-нибудь, а очень даже по делу.
Надо сказать, что пока бабка за шваброй неспешно ходила, Васька попытался все исправить сам и засунул под шкаф морду. Морда застряла. До ключей он не дотянулся, но чуть не свернул шею, вытаскивая голову на шаги бабки. Нет, не вышло. А шею уж пусть она сворачивает ему, самоказнь это уже как-то слишком.
Тут и Чеб начала соображать, что происходит. Он уже знал, что шваброй не только полы трут, но и что-то и откуда-то пытаются извлечь. Чаще из-под дивана, как выковыривали его самого. Оказывается, из под шкафа тоже можно. И фонарем тогда тоже светили.
На шарканье палки по полу примчался Полкан. Он сразу сообразил, что под шкафом что-то есть, что бабке нужно. И если это принести, можно получить награду. Так он делал с ее тапками, например, или газетой. Особая благодарность ждала за очки. Очков на носу у бабки не было, поэтому они вполне могли находиться там, куда она тщетно тыкала палкой.
Полкан засунул сначала одну лапу, потом обе. Не дотянулся и даже не понял, до чего надо было достать. Морду даже пытаться не стал совать, лапы еле вытащил.
Бабка выдохлась окончательно. Даже сердце закололо и в глазах потемнело. Надо бы искать помощи. Может Степан по дороге пройдет. Даже если наполовину сдвинет шкаф или наполовину ключи достанет – все равно поможет, дальше уж она сама как-нибудь.
Бабка вышла на крыльцо, стерла косынкой пот со лба и всмотрелась в дорогу. Может Иван пойдет за хлебом, попросит его хоть буханочку взять. Вот тут уж пожалеешь, что твой дом почти крайний.
Все деревенские жители по пути из магазина до него не доходят. А пришлые они или на машине, или сами пешком с поклажей до своих дач и деревень пару километров в одну сторону да пару в другую наматывают, не хватало еще им возвращаться ради чужих бабок.
Разве что Нюнку попросить. Но тут бабка Анастасия заметила, что Нюрка, хромая и опираясь на палку, которой Катьку гоняла, ковыляет из магазина домой. Опоздала, поздно просить. Можно было бы уговорить соседку еще раз в магазин сбегать, так что-то еле-еле идет она. Да и что скажешь? Я дом боюсь оставить? Нюрка тоже боится, но не признается. А так подумает, что от нее там какие богатства спрятаны.
-Добрый день, Нюр – на всякий случай болезным голосом затянула Анастасия, вдруг сработает.
-Да какой добрый еле иду вот. Вчера вообще лежала, думала все, конец мне.
-Да что стряслось то?
-Степка, чтоб его… Вчерась на своем моторе свиней ездил искал. А я Катьку гнала. Она как его черта увидала, так понесла, что кобыла, через бурьян. А он еще газу прибавил, ирод. Вот меня на пузе через крапиву до забора тащила, дура. Грудь болит, бок синий, нога одна не ступить. Степка теперь неделю сюда не покажется, гад такой.
Это не входило в планы бабки Анастасии, но Нюрку было жаль.
-А ты чего за хлебом не идешь? Там мало уже.
-Да голову чего-то с утра, прям кидает в круг, так и кидает. Буря, наверное. Шаг сделаю и кружит.
Вот не иду пока, думала тебя попросить – не теряла надежды баба Настя.
-Да тебе завтра твои привезут, чай, позвони, скажи.
-Не, ремонт у них, не приедут.
-А – протянула понимающе соседка. Я вот тоже одну несу, сил прям нет нога болит, думала еще у тебя попросить если что, а то так Катьку подманить нечем будет. Ладно, давай я тебе хоть треть отрежу.
-Ой, спасибо, ой выручила – запричитала Анастасия и побежала за ножом, забыв, что голова у нее должна быть вкруг. На полпути вспомнила, за голову взялась, шаг сбавила.
Но что это ей давало? Только веру в то, что, сколько бы они с Нюркой не собачились, сколько бы ни дулись, а друг без друга никак. Вместе с ножом она ей мазь вынесла.
-Вот возьми, дочка купила, говорит дорогая, помогает. Я один раз мазала, как дрова на ноги уронила, помогло. Попробуй, потом отдашь.
-Ну, спасибо, соседка, и ты не хворай, давление наверное, погода, видишь то тучи, то солнце, то опять вот с угла тянет, грозе быть – поддержала она подружку.
-И не говори. День такой. Утром еще черный кот дорогу перебежал, вот думала к чему бы, теперь ясно…
А вот по части хлеба треть буханочки на три дня – это сущий пустяк. Но лучше, чем ничего. Однако, проблемы с домом и ключами это не решало. Не сидеть же теперь больше недели дома, пока дочка приедет. И в магазин надо, и мало ли еще куда, может еще в город соберется, в церковь, давно не была, а праздников летом много.
И на Степана надежи теперь никакой. Если уж он с Нюркой повздорил, то точно неделю будет кругом ходить, а то и две. Этих поросят она ему и через год припомнит.
Села Анастасия на ступеньки крыльца и задумалась над всей жизнь своей, над тем, как дед Сергей шкаф этот делал. Он тогда мебельное дело освоил и всей деревне что-то сподобил. Ей вот комод, за которым Туча котят ховала, да шкаф этот. Комод добротный вышел, из хорошего дерева, а шкаф так себе – тяжелый, скрипучий и рассохся на радость мышам быстро. У Нюрки тоже такой же был, только резьба другая, у нее завитком, а у Нюры сеточкой. Добрый дед был. Даже цену назначить не умел. Скажет – сколько дашь. В итоге Нюрке шкаф вышел в два раза дешевле плюс два десятка яиц. Деда уж лет двадцать, как нету, а творения его живут. Из настоящего дерева творения, не то, что современная мебель. Каждая трещинка на них - самим временем сделана, никакая не подделка «под старину» на новой вещи. Вот так и прибавлялись у них трещинки – у бабки на лице да на ладонях, а шкафа на дверцах да боках.
Ну будет ее, бабки, выбросят молодые этот хлам, точно выбросят. А зря, не понимают они ничего.
Пока бабка предавалась философским беседам с самой собой, в сенях происходило вот что.
Васька, чувствуя свою вину за содеянное, до разговора с Чебом так и не снизошел. Нет, чтобы объяснить ему все, помощи попросить, может вдвоем бы и придумали что. Гордость ему не позволила. Он готов был просто ждать приговора в одиночестве…., но не молить ни о помощи, ни о пощаде. И зачем только он погнал этого черного кота не вокруг дома, а через сени? Да тот сам побежал. Как только бабке это объяснить, что виноват вовсе не Вася.
Васька запрыгнул на злополучный шкаф и решил там отсидеться. Бабка его там сама не достанет, а коли Степан придет, там видно будет. Дед Сергей, которого Вася не знал, там такой бортик чудесный сладил, прямо полочка получилась, лег и тебя не видно совсем, а ты видишь всех. Пыльно, конечно, но к этому точно не привыкать. Главное, чтобы мышеловки там не стояло. Но ее не было. Точнее была одна, старая и ржавая уже не страшная, мертвая наверное.
Итак, Василий куда-то делся с поля зрения Чеба, а Полкан, поняв, что все интересное кончилось с лаем выскочил на дорогу за каким-то бедным пацаном на велосипеде, что видно с дач а магазин приезжал.
-А ну прекрати, иди домой – обругала пса бабка.
Вот завтра Степка поедет на своей мопеде и лай хоть до хрипоты, по делом ему будет, а детей не тронь, сколько раз тебе говорить, балбесу! Степку хоть в бурьян загони за Нюру да мой чеснок…

Чеб остался в коридоре один, точнее он думал, что совсем один.
И стало ему ужасно любопытно, что такое искали все под этим шкафом. И почему Васька какой-то пришибленный, а бабка какая-то всклокоченная и грустная одновременно.
Кот подошел к мебели, подсунул под нее сначала морду, потом бочка, потом всего себя, даже попу! Вот это да! Он влез туда целиком, даже место осталось и можно свободно двигаться. Неужели он настолько меньше Васьки? Это был неприятный факт, но вовсе не открытие. Чеб и так знал, что он ростом не вышел давно. Просто обидно было убедиться, что настолько.
Ничего там интересного не было. Пыль, доски, пробка от бутылки какая-то, гвоздь из пола шляпкой торчит, муха дохлая, даже две. Вроде все. Но откуда этот знакомый запах? Этот чудесный запах мясной подливы, которая чудо как хороша! Даже с кашей хороша! Может быть именно тут ее и хранят? А что, он всегда слышал скрип дверцы шкафа перед тем как бабка звала их кушать. Точно, она хранит их тут под шкафом, чтобы никто достать не мог – ни Васька, ни Полкан. А сама достает шваброй. Только почему сейчас не достала? Не понятно. Чеб полез на запах. Запах был близко и исходил от какого-то предмета на стене, перемешиваясь с запахом железа. Интересно. Чеб ткнул предмет лапой. Тот закачался и весело загремел, но не упал. Кот повторил маневр снова и снова. Предмет соскочил со своего сучка и брякнулся на доски. Весело, однако. Только тесно чуть-чуть. Надо вытащить его на простор, на свет, а заодно разобраться, почему эта игрушка пахнет мясным соусом.
А, понятно! Настя все уговаривала его поиграть мячиком как-то, убеждая, что он со специальной пропиткой, которая должна ему нравится. Пропитка не понравилась, и пахла иначе, но сам факт ее существования говорит за то, что он правильно мыслит. Это игрушка с мясной пропиткой. Большая какая. Видно Полкана. Должно быть Васька затащил ее под шкаф, а Полкан и бабка никак не могли достать. Тяжелая. От пола не поднять, только можно мордой толкать. Точно это Полкана игрушка. Но Полкан он не жадный, он хороший. Сейчас Чеб поиграет совсем чуть-чуть, насладиться этим ароматом, а там будет обед, настоящее мясо дадут. Кот и отдаст псу его вещь. Чужое без спроса брать нехорошо. Но он и не брал, он только достал и несет эту штуку Полкану.
На этом моменте кот вытолкал ключи в коридор и вытолкалася за ними сам. Вася с восторгом смотрел на все, что происходило внизу.
Глазам своим не верил. Чеб совершил то, что не вышло даже у бабы Насти. И все ради него – ради Васи. Чтобы бабка не свернула его бедную шею, как Нюрка своему Петьке.
Вот это подвиг! Вот это маленький и серый кот. Теперь речь могла идти только о дружбе!
Он же ради друга жизнью рисковал. А если бы застрял там и остался под шкафом насовсем?
А если бы там капкан? Мышами пахло оттуда всегда, значит и капкан мог быть. А если бы там змея? Фантазия уносила Ваську в дикие джунгли с их опасностям – змеями, ядовитыми пауками и даже ядовитыми лягушками, кожей которых отравляли стрелы аборигены. В существование всего этого он даже и не верил, но раз Настя так говорила, слушал. Она как лягушку поймет, знай эту историю рассказывать или как паук-крестовик в углу новую паутину совьет, сколько ее бабка веником не смахивала. За ночь раз и новая. Все про джунгли какие-то, да про тварей ужасных были истории. И сейчас Васе казалось, что все эти твари разом сидели под шкафом, а смелый Чеб с ними боролся.
Он был покорен. Да что покорен, он был сражен.
Настолько, что спрыгнул со шкафа прямо перед Чебом. Чеб сначала испугался, и было подумал, что игрушка вовсе не собаки, а Васи. Но тут случилось чудо. Василий заговорил с ним. И это было не шипение, не боевой вопль или рычание, а самый настоящий разговор. Чеб ушам своим не верил.
Но уши слышали буквально следующее.
-Привет. Спасибо, выручил. Дружить будем?
Чеб завертел головой. Никого рядом, только он и Вася.
-Я? Дружить?- пропищал еле слышно Чебурашка
-Ну ты, а то кто же? Тебе же говорю.
-Буду, конечно буду! Дружить я буду! – завилял точно собака хвостом серый кот, но потом опомнился, что коты так не делают и принял максимально важный вид, на который был способен. От этого стал еще более смешным.
-Тогда вечером мышей пойдем ловить? На мое место!
Чеб даже забыл, что говорят в таких случаях, он взял и зачем-то сам лизнул рыжего кота в нос!
Да что же это такое, опять он как собака.
Но Васька не обиделся, только потряс головой. Лизать серого кота в ответ пока не стал, потом как-нибудь. Пока ему и просто дружбы хватит.
Как раз в момент нежных лобзаний на пороге появилась бабка. Хоть и мало хлебца ей удалось раздобыть, но убрать его получше надо было. Как бы мыши не нашли хлеб раньше, чем Вася их.
Картина перед ее очами предстала странная. Мало того два кота сидели бок о бок к друг друг и практически целовались, еще и ключи лежали посередине коридора прямо у них перед мордами!
- Господи, достали! Как же достали то? Вы мои хорошие, да вы мои сладкие! – причитала бабка, уже забыв в что по крайней мере один хороший и сладкий все это и учинил.
-Да как это вы. Бурашка, ты что ли достал? Васька, ты его подучил или тащить помог? Ой, да умницы вы мои.
Сейчас в магазин побегу, вам колбаски возьму, себе хлебца.
Вася, конечно, хотел сказать, что он тут как бы совсем ни при чем, что все Чеб, даже рот открыл, но потом подумал – а что она услышит, кроме очередного мяу, что поймет? Для нее вся мяу совсем одинаковые. И колбаски уж очень хотелось.
Плюс ко всему он же подавал пример серому? Он морду пот шкаф первым тыкал? Первым! Показал, как надо действовать? Показал! Значит не так уже совсем ни при чем.
Чеб же был поражен тем, что игрушка с пропиткой оказалась вовсе не собственностью Полкана, а игрушкой самой бабки! Никак в толк взять не могу, как она ей играет и зачем. Даже побежал поглядеть. Взяла какую-то железную штуку, потыкала туда этой игрушкой и пошла на дорогу.
А дверь стала закрыта. Поддевал, поддевал лапой – никак.
- Чудило, это ключи. Она дом закрыла – подсказал Вася. У вас в городе, что двери никто не закрывает? Бабка программу смотрит, там сплошной криминал у вас. И не заприраетесь?
Вася его о городе спросил! Значит он знает, что он из города, значит ему все это время было не все равно?
Чеб стал усиленно вспоминать и вспомнил почему-то ту страшную ночь, когда оказался один в подъезде. Железных штук ни у кого точно не висело на двери таких, как у бабки, но ни одна из них лапой не открывалась. Значит тоже запирают…
-Конечно закрывают! – ответил он. Только замки там другие, вот я и не понял сразу – оправдывался перед Васькой Бурашка и никак не мог поверить, что они на самом деле разговаривают.
-А почему ключи с мясной пропиткой? – вдруг спросил серый кот рыжего. Зачем?
-Не знаю – вдруг ответил Вася. Раньше были просто железные ключи…., но бабкой пахли всегда.
Ключи висели высоко и Ваське редко удавалось с ними поближе ознакомиться.
Надо же! Вася может что-то не знать, он тоже не всезнайка.
И ведь, если бы не эта пропитка, то не стал бы он доставать эти ключи, не полез бы под шкаф, не подружился бы с Васей, не пообещали бы колбасы.
Может стоило поиграть в тот мячик, что Настя давала? Она плохого не предложит, а пропитки умеют творить чудеса. Если однажды вернется в город, то обязательно поиграет. Он даже помнил, куда одним ударом лапы загнал этот вонючий подарок, тоже как раз за шкаф.
И оба кота не смоги догадаться, в чем же было дело.
Просто перед тем, как собраться в магазин она кормила котов кашей, а остатки подливки изо всех сил выдавливала в Васькину порцию так, что соус по пальцам буквально стекал. Все-все выдавила, а второпях руки совсем кое-как ополоснула, да скорее за ключи схватилась.
Вот они и пропитались. Даже бабка Анастасия была не в курсе, что сама себя и спасла.
Вот такая вышла история.
В обед все ели опять колбасу, на этот раз русскую, с мелким жирком, вкусную. Бабке хлеба досталось, что сказалось на ее настроении, даже Нюрке еще принесла и вместо кусочка целую буханку вернула. А вечером, когда Чеб и Васька мышковать пошли, случилась нечаянная радость.
С последним автобусом сразу двое знакомых приехали. И остановились, и здоровье справились, и даже обещались в субботу на чай и на посиделки с Нюркой зайти, поговорить «о разном, о былом!» Так что жизнь на ближайшие выходные налаживалась. С хлебом, с гостями – не пропадет. А потоми Настя из лагеря позвонила. И бабка ей аж два раза с начала историю про ключи и Чеба рассказывала!
Чеб же постигал весь вечер науку мышеловства. Васька ему сначала наказал никуда не соваться, сидеть тихо и смотреть.
Сидеть и смотреть Чебу почти понравилось. Но он открыл в себе две вещи. Во-первых, есть можно мышь, которую поймал сам, а не кто-то за тебя, если ты уже не маленький котенок. Во-вторых, чтобы было самым удивительным, ему стало жалко мышь есть, даже если бы сам поймал. Вот жалко и все. Кот вдруг подумал, что у мыши есть детки, или мама и папа, а может есть друг, такой как у него Вася. Вот если бы он не дождался Васю, его бы собаки съели – это было каково? Чеб даже прослезился от жалости к мышам, себе и Василию
-Чего ревешь то? – удивился рыжий кот, положив мышь на траву. Хочешь?
-От восторга! От восторга! – вдруг соврал Чеб.
А ведь друзья никогда не должны лгать друг другу, так мама Насте и папа всегда говорили.
-Ты такой смелый, такой сильный – продолжил Бурашка. Это ведь была чистая правда.
Но я мышей ловить и есть не буду, ладно? Ты лови лови, у тебя здорово выходит.
-Ну ты прям вторая Туча – заключил Васька. Вы не родня, часом? Похожи!
Знал бы он, что сам тоже Чебу родня, да еще какая, вот бы удивился. А может и хорошо, что не знал. То бы переживал, что не в него сынок, что позорит род отцовский.
А Чеб не ведал не только о свои родственных отношениях с какой-то Тучей, но и не знал, кто она есть. Должно быть та серая злюка, которая меня обшипела – решил он. Какая же мы родня? Он, Чеб, добрый, а она мегера мегерой.
-Не, я сам по себе – мявкнул он в ответ и засеменил за Василием, который тащил толстую мышь к сараю, дабы насладиться там трапезой.
-Может будешь? – еще раз предложил Вася. Она жирная, всем хватит
-Бурашка, Бурашка, Бурашка! - раздалось над огородом. Кушать и спать!
Как же кстати! Все таки бабка Анастасия умеет что-то иногда сделать вовремя.
- Я б рад, да вот бабка зовет! Пойду я, а то как задаст!
- Ступай… с ней ты лучше не шути, дуй бегом. Я потом через лаз. У тебя то там его нету, беги со всех ног, а то ночью гроза будет, промокнешь.
Он и побежал. Со всех ног. Когда ты счастлив, то будто на крыльях летишь, а не бежишь.
А гроза и правда была. Сильная. Васька прав оказался. Как много он, все-таки знает, хоть и не все. Ему Чебу ее учиться и учиться.

РОСА, вот они и подружились

Надо еще их с Тучей примирить... и закругляться...