|
История ( глава 23 ). Медосмотр
— То есть я вижу своё фото, а ты видишь своё, – сказала Вера утром следующего дня. Мы применили уже известный трюк: “разбавили” картинку-аватар с того самого форума шумом, сделали её менее качественной. Итог: это не моё фото, и не фото Веры. А совершенно невинное фото цветка – двух цветков. Розы и тюльпана. На фоне газетного листа (текст, понятное дело, не понять).
— Выходит, что так. Очевидно, это послание – тот, кто использовал такую картинку, понимает, кому её адресует. Ведь случайный человек не смог бы найти ту книгу.
— Значит, пока можно не поддаваться панике, – подвела итог Вера. – Жутковато, конечно. Вот как они это делают? Должна же быть технология – чтобы обычные люди видели одно, а такие, как мы – другое.
Ну и, конечно, в выданных Вероникой очках мы видели то самое безобидное фото, где роза и тюльпан.
— Получается, очки показывают то, что на самом деле? – предположил я. – Хотя нет...
— Та девушка-кассир, – кивнула Вера. – Её было видно только в очках. И если они показывают всё таким, каким видят большинство людей – значит, как раз обычные люди её видят. А такие, как мы – нет.
— И что это за девушка такая, и зачем пришла тогда к нам во двор – мы не знаем.
— Одно скажу, – поднялась на ноги Вера. – Очки теперь нужно держать под рукой. И когда открываешь дверь, смотреть сначала в очках, а потом без. И знаешь, что? Я бы осторожно проверила – вдруг дети тоже всё видят, как мы с тобой теперь. Если так, нужны ещё очки.
Фото мы сохранили. Теперь таких картинок, где мы с Верой видим не то, что многие другие, уже за сотню. И если честно, из состояния “ух ты, как классно, давай ещё посмотрим!” мы с ней перешли в другое: “а может, лучше не трогать?”
Удивительно, но когда и мне, и Вере пришлось заниматься самой что ни на есть рутинной работой, мы даже обрадовались: когда выясняется, что вокруг тебя вовсе не то, что ты всегда думал, и что кое-где тебя могут сожрать без предупреждения – и это не метафора – нужно хотя бы на время отвлечься. Вернуться в скучный, предсказуемый, местами примитивный обыденный мир.
Что мы и сделали. В выходные устроили всей семье культурный досуг – сходили на хорошее кино, а на следующий день прокатились в парк аттракционов.
И ничего страшного не случилось. А утром в понедельник меня ждали в стационаре – на медосмотр. Два дня изощрённых издевательств (так я это воспринимал, уж извините).
* * *
В палате нас оказалось двое: при “заселении” я был один, а к обеду появился и второй: пожилой мужчина, лет семидесяти. Я тихо порадовался, когда он коротко представился, достал из сумки пару толстых книг и, водрузив на нос очки, погрузился в чтение. Я лично терпеть не могу телевизор – включаем мы его только по особым случаям: например, если идут интересные спортивные состязания. Всё прочее проще и безопаснее для головы добывать либо из Интернета, либо из окружающего реального мира. То, что сосед не включил первым делом “ящик” – уже хорошо.
Когда я подключил свой ноутбук и принялся за работу, сосед лишь бросил один короткий взгляд, и вернулся к книге. Замечательно: клавиши у компьютера тихие, так что я и звуком никому не мешаю.
Единственное, что мешало и оставляло не самые приятные ощущения – это собственно обследования, ради которых я и пришёл. Но я твёрдо решил не поддаваться, и следил, чтобы на лице у меня не оставалось никаких эмоций.
Кто проходил такую полную диагностику, тот в курсе, чего это стоит.
* * *
Очки я взял с собой, и когда выпадало настроение сделать паузу и просто ничего не делать – надевал их, и выходил в коридор, погулять. Время от времени снимал очки и сравнивал, что вижу – когда был уверен, что меня не видят ни люди, ни висящие кое-где камеры видеонаблюдения. Чисто. Никого странного, ничего постороннего. И на том спасибо.
Ночью я выспался не слишком хорошо – сосед храпел. Он, правда, сказал, что есть за ним такой грех, и просил будить его, не церемонясь – дескать, слова худого в ответ не будет – но я не воспользовался этой санкцией. Не знаю, почему – просто удалился в “комнату отдыха”, и там вначале успел проработать несколько страниц романа, а потом и вздремнуть. Когда я проснулся в очередной раз, то понял, что я в палате, а соседа уже нет. Видимо, его обследование закончилось – не всю программу проходил. Я подумал, не поваляться ли ещё полчасика – всё равно поднимут, тут всё строго и не забудут – когда дверь отворилась и внутрь вошла молодая женщина, в зелёном халате – по виду, здешняя медсестра: “типовая” причёска (слабо заметная под обязательной пластиковой шапочкой), и обязательный значок с именем.
Я прочёл имя, прежде чем успел узнать лицо.
“Вероника Наркис”.
— Процедуры через полчаса, господин Загорский, – улыбнулась она. – Вы ещё успеете отдохнуть. Выпейте пока вот это. – И поставила на стол баночку с таблетками и стакан воды.
* * *
— Что-то волшебное? – поинтересовался я, взяв баночку в ладонь. На вид – пилюли как пилюли, я за минувшие сутки успел принять великое множество снадобий, многие из которых омерзительны на вкус.
Вероника покачала головой.
— Только то, что вам прописали. Хотите, чтобы я сама вначале выпила?
— И что это докажет? – я проглотил таблетки и капсулы, и запил водой. – Вы не только животных лечите?
Вероника присела на стул рядом с кроватью. Я как сидел на кровати, так и остался сидеть.
— Не только животных. Вам нужны были ещё очки, верно? Можете для репликации использовать конверт – очки поместятся – ну или...
И положила на столик у кровати две пары очков. Каждая – в пластиковом пакете, с разными бирочками, наклейками, и прочим.
— Надеюсь, я правильно угадала вкусы ваших детей, – добавила Вероника. – Если нет, я принесу другие.
— Спасибо! – я убрал обе пары себе в сумку. – Я думаю, им понравится. То есть всё-таки вы за нами следите?
— Нет, я в состоянии угадать ход ваших мыслей. У вас пятнадцать минут. Потом начнутся процедуры, и особо не поговорим.
Я кивнул.
— Вы ни разу не сказали нам про зеркала и отражения. Специально? Мы должны сами набить все шишки?
Вероника улыбнулась, и поправила безукоризненно сидящую шапочку.
— Представьте, Константин, что вы на войне, пробираетесь тёмным ущельем, и точно знаете, что где-то снаружи устроился снайпер. Но он вас не видит, а потому вам ничто не грозит. И вот к вам направляется кто-то с ярким фонарём в руках...
Я кивнул.
— Понятно. Даже если вы просто расскажете, что мне можно знать, то уже навлечёте на меня опасность.
Вероника кивнула.
— Но вы можете просто ответить на пару вопросов?
Вероника кивнула ещё раз.
— Это зазеркалье – где оно, физически? Туда можно попасть, так сказать, ногами, привычным образом?
— Вы в курсе, Константин, что некоторые из древних людей считали, что небо – это твёрдый купол, очень высоко над головой, а звёзды просто нарисованы на нём?
— Да, что-то такое было. Но при чём тут мой вопрос?
— Вы только что спросили меня, какой именно краской нарисованы звёзды.
Я осознал, что туго соображаю. Ну не то чтобы туго – не слишком быстро.
— То есть у меня нет пока даже отдалённого понимания, что это на самом деле?
Вероника кивнула.
— Ознакомьтесь ещё раз с моей инструкцией, с правилами безопасности. На самом деле там всё, чтобы вы набили не слишком много шишек. Вы оба – люди рациональные и осторожные, и вряд ли совершите что-то действительно глупое. Просто выполняйте несколько простых правил, я их все перечислила.
— А та надпись? Я понял, что не стоит её припоминать или расспрашивать о ней. Но что это такое?
— Фонарь, господин Загорский, – поднялась на ноги Вероника. – Тот самый фонарь, который освещает всё вокруг. И если вы слишком долго будете в его лучах, вас заметит тот самый снайпер. Вам нужно привыкнуть к технике безопасности, чтобы всё это стало рефлексами. Как только это случится, я обязательно расскажу подробнее.
— То, что смогу понять моим ограниченным умом, – не сдержался я.
— Всё верно. У нас у всех есть такие ограничения. Я тоже не всё знаю об окружающем мире, и не обижаюсь, когда понимаю, что некоторые вещи я не смогу постичь никогда. Так устроен мир.
— А я вот не смогу смириться, – поднялся и я на ноги. – Всё равно буду пытаться понять.
Вероника кивнула в который уже раз.
— Я знаю. И мне нравится эта ваша черта. Удачи, и будьте осторожны!
Она ушла и закрыла за собой дверь. И почти сразу же дверь открылась вновь – и вошедшую медсестру я уже очень хорошо знал. Они должны были столкнуться в дверном проёме!
— Вам на анализ крови, – сказала медсестра. – Хорошо выспались?
— Да. – Я осознал, что и в самом деле чувствую необыкновенную бодрость. Стоп, ведь до анализа крови вроде бы не дают никаких лекарств! Что же такое я выпил?!
— Очень хорошо! – улыбнулась медсестра. – Идёмте, я провожу вас.
Я не особо удивился, увидев в зеркале, в процедурном кабинете, отражение Марии-Антуанетты по ту сторону. Кошка сидела и внимательно смотрела на меня. Увидев, что смотрю на неё, кошка принялась умываться. Именно так поступает Герцог, когда его отчитывают за, скажем так, шалость. Я постарался скрыть улыбку.
* * *
— Удивительно, Константин Сергеевич, но мне решительно нечем вас огорчить, – сказал терапевт. – Никаких хронических заболеваний, никаких расстройств. Не все ещё анализы прибыли, к концу дня я пришлю вам электронное письмо, но пока что – просто продолжайте соблюдать здоровый образ жизни. В папке брошюра, там все рекомендации. Рад за вас! – поднялся он на ноги. Поднялся и я. Доктор вручил мне папку и ободряюще улыбнулся.
Я не сдержался, посмотрел в зеркало. У окна – вероятно, так, чтобы меня видеть – сидела Мария-Антуанетта. И не лень ей бегать между комнатами? Я надел очки – всё верно, в них кошку не видно.
Зато я увидел другого человека. Ту самую девушку, кассиршу. Она сидела в очереди в процедурный кабинет – кровь сдаёт на анализ? Я сделал вид, что смотрю что-то на экране мобильного, и сделал несколько её снимков. Вроде бы она не заметила, и не стала мной интересоваться. Как сидела, так и сидела – похоже, даже разговаривала с кем-то.
Ну не может быть таких совпадений!
Вера уже ждала меня на выходе из клиники.
— Решила вот пешком прогуляться, – пояснила она. – Для разнообразия. Пройдёмся домой? Или такси вызвать?
— Прогуляемся, – решил я, и надел чёрные очки. Оглянулся – так, чтобы не привлекать внимания. Вроде бы и в очках, и без них всё видно одинаково.
* * *
Большую часть дороги мы шли лесом. Ни о чём не говорили – просто шли. Вера, как и я, смотрела по сторонам, улыбалась. Остановившись у очередной развилки тропинок, она сняла очки.
— Глаза в них быстрее устают, – пояснила она. – Прямо как в том кино, “They live”. “Они живут”, то есть. Посмотри, есть у тебя, у основания правой дужки, серая такая полоска?
Я посмотрел. Действительно, есть.
— Нажми ногтем, – предложила Вера. Нажал. Полоска стала зелёной. Однако!
— А теперь посмотри наверх – так, чтобы не привлекать этим внимания, – попросила Вера, и, надев свои очки, сама посмотрела именно таким способом. Не задирая голову слишком сильно.
Вершины сосен, на которые указывала Вера, сейчас выглядели светящимися. Точнее так: их окутывала едва различимая светящаяся дымка, всех цветов радуги. Я снял очки, повторно нажал на ту самую полоску – она снова стала серой – и вновь надел. Ничего теперь особенного не было на вершинах сосен.
— Странно, – признал я. – И что это значит? Как ты это обнаружила?
— Просто вертела в руках, и пыталась нажать на всё, что можно. Как обезьяна, – улыбнулась Вера. – Что означает, пока не поняла. Но это какой-то другой режим их работы. На левой дужке тоже есть такая полоска. Я её тоже нажимала, тоже меняет цвет, но что именно делает – пока не знаю. Надо спрашивать.
Мы двинулись дальше (я “включил” обе полоски – пока что ничего интереснее той самой дымки не наблюдалось – только у вершин деревьев, и только изредка). Я пересказал историю о сегодняшнем визите Вероники, и показал обе пары очков – для детей.
— Ане эти понравятся, – указала Вера. – А Денису эти, точно говорю. Самое время будет проверить, видят ли они то, что видим мы. Если да – надо уже и с ними делиться нашими мыслями. Хотя бы некоторыми.
— Что с конвертом? – поинтересовался я – упомянув слово “репликация”.
Вера покачала головой.
— Ничего. В смысле, ничего не произошло – я положила туда своё старое институтское удостоверение и картонку. Так и осталось.
— А на обороте конверта что? Магические квадраты меняются?
— Не меняются, проверила. Надо попробовать оставлять там по одному предмету. В общем, как домой придём, продолжу. – Вера замедлила шаг и, повернувшись ко мне лицом, сделала вид, что звонит на мобильный. И шепнула:
— У автобусной остановки, справа, у расписания – видишь?
Я посмотрел, “не глядя” – не поворачивая головы в ту сторону. Опять она, та самая девушка. Интересно! Сейчас вокруг неё я видел несомненный ярко-белый контур. Я снял очки, нажал на обе полоски, надел – контур исчез. Оказалось, что “включает” его полоска на левой дужке.
— Интересно. – Вера сделала то же самое. – Как будто её специально теперь обозначают, чтобы не упустить. Как они это делают?! И разбирать боюсь – ведь наверняка перестанет работать!
Мы обошли остановку – вернулись в лес – вроде бы та девушка за нами не следила, дождалась автобуса – и уехала.
* * *
— То есть мы не такие, как все остальные?! – дети были в восторге от того, что мы им показали. Включая очки, и “волшебные” картинки.
— Выходит, так, – кивнула Вера. – Мы с папой пока не поняли, как это случилось, чем вызвано. Но есть несколько полезных советов, для таких, как мы.
— Откуда эти советы? – тут же спросила Аня.
Пришлось рассказать, в общих чертах, про Веронику. Насколько мы поняли с Верой, она пока не пересекалась с детьми. И ещё мы поняли, что нигде нет её фото. Ну нет и нет, не удосужились сфотографировать.
Дети очень серьёзно покивали, когда мы рассказали им. Ещё бы – все были в руинах дома Осокина, и в антикварной лавке. Не мне одному там было не по себе.
— А можно, мы осмотрим подъезд? – спросил Денис, глаза которого всё ещё горели. – Мы осторожно! Честно! Если что увидим, не станем подходить, да? – Аня кивнула ему в ответ.
— Осматривайте. – Вера согласилась не сразу. – И возьмите с собой фонари. У папы есть небольшие, карманные – всегда носите теперь с собой, и держите аккумуляторы заряженными.
— Не знаю, разумно ли это было, – призналась Вера, после того, как дверь за близнецами закрылась. – Но ведь нельзя их запереть в квартире, или всегда быть поблизости. Надо как-то дальше жить.
— Справимся, – я взял её за руку. – Насколько я понял её намёки, надо по возможности вести себя так, словно не замечаешь ничего странного. Если поймут, что ты видишь не то, что окружающие – могут быть неприятности. Как-то так.
Вера вздохнула и кивнула.
Дети вернулись через двадцать минут.
— Ничего необычного! – доложил Денис, как показалось мне – с некоторым разочарованием. Вот только сразу за дверью мне постоянно казалось, что есть что-то. Не могу объяснить!
— Вон там, – уточнила Аня. Мы с Верой надели очки – толком ничего не видно, но да, как будто едва заметная туманная дымка.
До меня не сразу дошло. Я сходил за сумкой – зеркало всё ещё в ней – и посмотрел на это место лестничной площадке в отражении. Потом позвал остальных.
Мы все это увидели. Там сидела и старательно умывалась бодрая, прекрасно выглядящая Мария-Антуанетта. И теперь не только я видел на её шее драгоценное ожерелье.
(продолжение следует)
|
Тогда и здоровье не пострадает 