22. Клетка Фарадея

Глаза открывались долго, и не сразу. Я осознал, что на груди у меня – поверх одеяла – сидит Плюшка, и трогает меня лапой за нос. Увидела, что я открыл глаза, мяукнула и спрыгнула на пол.

Вера, стоявшая у дивана ко мне спиной, оглянулась, уселась на краешек дивана и потрогала мой лоб.

— Нет температуры, – сказала она. – Ты меня напугал, Костя. Ночью что-то говорил, был весь горячий. Утром не добудиться было – я уже собралась “Скорую” вызывать. Как себя чувствуешь?

Я присвистнул. А нормально чувствую! Никакой усталости, необыкновенная бодрость и ясность мышления. И аппетит зверский. Ничего нигде не болит.

Я так и сказал, вслух. Включая аппетит. Вера улыбнулась, обняла меня и, отпустив, направилась прочь из комнаты. Плюшка и Герцог – он сидел у дивана, глядя на людей – тут же направились следом.

— Собирай диван и подходи! – позвала Вера. – Сейчас будет завтрак.

Аппетит и впрямь оказался аномально хорошим. Я первым делом посмотрел на часы – мама дорогая, почти полдень!

— Неплохо я придавил, – почесал я затылок. – Не смогла разбудить?

— До состояния “я сейчас встану” с закрытыми глазами, – улыбнулась Вера. – Ты нас правда напугал. Детям сказала, что у тебя вчера был трудный день.

— Правильно сказала. – И я пересказал события вчерашнего дня – все подробности того, что было у Подольского. Вера широко раскрыла глаза.

— Снова зеркало? И снова темнота по ту сторону? Это должно что-то значить. Не пора ли нашу новую знакомую расспросить? Про технику безопасности против танабронов она уже рассказала, теперь пора про зеркала узнать.

— Сейчас посмотрю, нет ли чего срочного – да и спрошу.

— Нет, не так. – Вера взяла меня за руку. – Посмотришь, нет ли чего срочного, и съездим в клинику. К терапевту. Знаешь, я не верю, что может быть такая лихорадка, высокая температура, и всё остальное – и пройти бесследно.

Не скажу, что я был в восторге от предложения. Главным образом потому, что Главный уже дал отмашку – срочно приступай к рукописи Подольского – и времени на иные занятия может не остаться. Но я и впрямь не помнил абсолютно ничего из того, что случилось после того, как вчера поужинал. Только и помнил жуткую, невероятную усталость.

— Договорились, сейчас запишусь на приём.

— Я уже записалась, – помахала Вера листком бумаги. – Приём через сорок минут. Как раз успеешь всё проверить. Я пошла за машиной.

* * *

Терапевт ничего не нашёл – напротив, оказался доволен первичным осмотром. Но предложил пройти диагностику. Полную или частичную – чтобы уж знать наверняка. Попросил подождать его в кабинете, извинился и вышел наружу, набирая номер на мобильнике.

Я заметил такое же – или очень похожее – зеркало на стене справа от стола терапевта. Поднялся, сам не зная почему, и направился к нему.

— Костя, может, не надо? – тихо спросила Вера, сидевшая на соседнем с моим стуле.

— Мы же не можем теперь всю оставшуюся жизнь прятаться от зеркал.

Я подошёл, и заглянул “вглубь”. Если честно, я даже не удивился. Поманил Веру к зеркалу – а вот она явно нервничала, и заглянула с опаской. И вздрогнула.

— Мария-Антуанетта?!

Она самая. Она же кошка Машка – сидела по ту сторону зеркала, у моих ног. Заметив, что я смотрю на неё, кошка мяукнула – звука не послышалось – и прошлась вокруг нас, натираясь о ноги и держа хвост трубой. Вера в замешательстве наклонилась и провела рукой по тем частям джинсов, о которые в отражении потёрлась кошка.

— Я что-то почувствовала, – сказала она. – Честно! Как будто что-то тёплое прикоснулось! И где она?

Я успел заметить, что кошка юркнула в приоткрытую дверь – ушла. Но когда дверь успела открыться?! Мы услышали шаги, и отпрянули от зеркала, ощущая себя школьниками, только что сделавшими какую-то мелкую пакость. По крайней мере, я так себя почувствовал, и так выглядела Вера.

Это оказался терапевт.

— Спасибо за ожидание. – Он жестом предложил присесть. – У нас проходит акция. Можете записаться на полную диагностику – это три дня в стационаре. Сможете? Если записываемся на следующую неделю, это тридцать пять процентов скидки.

Мы с Верой переглянулись. Если уж соглашаться, то на будни. Всё меньше хлопот Вере, если я здесь буду. А работать я и отсюда могу. Мне даже Интернет для этого не нужен.

— Да, – кивнул я. – Давайте. Как долго продлится акция?

— Согласен, – кивнул терапевт. – Я бы рекомендовал пройти диагностику вам обоим. Насколько вижу, вы не появлялись у нас последние пять лет.

— Хорошо, – согласилась Вера. – Тогда меня – через неделю.

На том и договорились. Пока возвращались, коридорами и лестницами, я старался не заглядывать в зеркала.

* * *

Дома я рассказал о предложении Мерсенна – о том, чтобы и мне вернуться к научным исследованиям. Вера покачала головой.

— Если они таким образом захватывают Землю, мы не сможем сопротивляться, – заметила она. – Нам предлагают заниматься тем, о чём мы всю жизнь мечтали. Верно?

— Ты уже готова приступить?

Вера кивнула.

— Если честно, я ни о чём другом и думать не могу. Была даже мысль бросить эту диссертацию. Вот взять – и бросить. Но я не брошу, это нужно завершить. Настоящая ведь работа, столько сил и времени ушло. Но потом...

Она помотала головой.

— Никак не могу успокоиться, – добавила она. – Даже не представляю, что там будет в понедельник. И так смотрели, как на врага народа. А сейчас ещё шеф всем разболтает... да и пусть. Всё, нужно чем-нибудь заняться.

Я в этот момент как раз проверял почту. Удивительно, но Главный попросил пока не начинать редактировать рукопись – какие-то там организационные вопросы. Сказал, что к вечеру даст отмашку. Текущей работы не осталось, помогать никому не нужно – редкая ситуация, обычно у нас завал. И только я успел порадоваться, как позвонили на городской.

Я уже не удивился, услышав голос Мерсенна.

— Если у вас найдётся час свободного времени, приглашаю на экскурсию, – сказал он. – Вас обоих, господин Загорский. Я хотел бы показать кое-что, относящееся к нашему с вами разговору.

— Это Мерсенн, – пояснил я Вере, прикрыв трубку ладонью. – Хочет что-то показать. Поедем?

Вера энергично кивнула.

— Приедем – займусь уборкой, – сказала она. – Столько пыли успело скопиться – кошмар!

Я убедился, что запасной фонарь – не такой мощный, всего две тысячи люмен – в сумке. И, к своему удивлению, понял, что то самое зеркало, от которого отказалась Аня, всё ещё у меня в сумке. Так я что, всё это время ношу его с собой? Ну да ладно, пусть лежит. Лучше уж при себе, а тратить три минуты, чтобы отнести в шкаф на балконе, не захотелось.

* * *

Мерсенн встретил нас у входа и проводил уже знакомой дорогой до лабораторного комплекса. Там мы оставили верхнюю одежду, а затем нас проводили до лифта. И направился тот лифт вниз – глубоко вниз, судя по тому, сколько ехали.

— Много коммуникаций, – пояснил Мерсенн. – Долго согласовывали, насколько глубоко следует опуститься. Вы сейчас сами увидите.

Мы зашли в комнату, более всего похожую, по сценам из разных фильмов, на “тихую комнату” – обитую мягким материалом. Даже не по себе как-то стало.

— Эта комната – наша гордость, – пояснил Мерсенн. – Мы достигли полной изоляции этого помещения от всех внешних электромагнитных волн.

— Клетка Фарадея? – Вера осмотрелась, и добыла мобильный телефон. Связь есть, сигнал устойчивый.

— Всё верно, – подтвердил Мерсенн. – Как только вы опустите вон тот рубильник у входа, комната будет изолирована от электромагнитного излучения. При этом мы сможем наблюдать за тем, что здесь происходит, не нарушая изоляции.

Мы с Верой переглянулись.

— Как такое возможно? – спросила Вера. – Это ведь...

— Взаимоисключающие утверждения? – улыбнулся Мерсенн. – О, это наше основное достижение. Никакого волшебства, только наука. Попробуете разгадать? Я расскажу, если хотите – в общих чертах.

— Я попробую сама. Мы попробуем, – взяла меня за руку Вера. – А можно будет получить доступ к такой внешней записи?

— Разумеется. – У Мерсенна что-то музыкально пискнуло в кармане. – Прошу прощения! – Мерсенн спрятал мобильный телефон. – Я оставлю вас на пятнадцать минут, если не возражаете. Можете смело проверить комнату в действии, вас не потревожат. Чтобы снять изоляцию, просто поднимите рубильник. Рядом тревожная кнопка – вон та, зелёная – нажимаете на неё, и снимаете изоляцию. Одновременно вы оповестите охрану и медицинскую бригаду, они прибудут в течение трёх минут.

— Как у вас всё продумано! – сказала Вера с уважением. – А где стоят камеры? Ну, откуда ведётся съёмка?

— Во всех четырёх верхних углах, – сказал Мерсенн, кивнул и закрыл за собой массивную дверь.

— Ну что, проверим? – спросила Вера. Я согласился, и она опустила рубильник в верхнее положение. На небольшом экране над рубильником появилась надпись: “Изоляция включена – Shield enabled”.

Мне показалось, что заложило уши. Но только показалось. Вера посмотрела на мобильный – да, потерял сигнал.

— Можно выключить, пока мы в изоляции, чтобы батарейки не садить, – предложил я.

— Аккумуляторы, – поправила Вера по привычке, но согласилась.

* * *

Пол казался мягким, но это была иллюзия. Вполне себе жёсткий, ходить не мешает. И оборудования здесь можно поставить порядком – помещение, на глаз, метров пятнадцать в длину и ширину, и метров пять в высоту. Вера посмотрела в один из углов, и помахала рукой.

— Не вижу камер, – сказала она. – Видимо, хорошо замаскированы. Хотя зачем, если и так все знают. Слушай, что за звук? У тебя есть что-то, кроме мобильника?

Я прислушался. Точно, странный звук – словно что-то щёлкает. Тихонько так, кнопка компьютерной мыши издаёт похожий звук.

Я ещё раз посмотрел на мобильник – мы не только выключили их, мы отсоединили аккумуляторы, чтобы свести возможное излучение к минимуму. Открыл сумку...

Зеркало! Оно светилось, и это не аллегория – действительно, на стенку сумки легло призрачное, неровное свечение. Я взял зеркало за ручку и извлёк из сумки. Мы не сразу решились заглянуть в него.

Нет отражения. Как в старом телевизоре, с кинескопом – “каша”, круговерть серых и чёрных точек. Щелчок – он исходит изнутри зеркала – и оно становится просто зеркалом. Мы увидели свои изумлённые лица. Я на всякий случай наклонил зеркало и повернулся вокруг своей оси – не сиди ли где-нибудь в помещении невидимая кошка, или ещё кто? Не сидит. Я снова поднял зеркало так, чтобы мы могли увидеть свои отражения.

Щелчок. По ту сторону зеркала возник другой интерьер. Я не сразу узнал, что это...

— Антикварная лавка! – ахнула Вера. – Прямо как ты рассказывал! Ну-ка, поверни!

Повернул. Зеркало послушно отобразило другую часть интерьера “зазеркальной лавки”. А вот и стол, тот самый, и книга на нём – похоже та самая, с непроизносимым заглавием. Где бы ни была “камера”, которая это всё передаёт, она примерно на той же высоте, что и мои глаза. Я повернулся, чтобы увидеть витрину. Вера двигалась – обходила меня – так, чтобы ничего не упускать. И точно – сумрачная улица, пустые мёртвые окна. И никто не идёт по улице – признаться, я этому рад.

— Часы идут! – отметила Вера. – Повернись, пожалуйста, чтобы их увидеть! Да, там, в дальнем углу.

Одиннадцать часов тридцать три минуты. По “зеркальным часам”. Вера посмотрела на наручные – механические. То же время, с точностью до минуты.

Щелчок. Из зеркала прямо в лица нам ударил яркий свет – я чуть зеркало не выронил. Когда поднял, и хотя бы частично протаяли пляшущие перед лицом чёрные пятна – в зеркале совсем другой пейзаж. Похоже, зритель на вершине горы или высокого холма – а перед ним, далеко внизу, на берегу реки раскинулся город. Что за город такой, я не понял. Нет современных домов, коробок из кирпича и бетона, не видно шоссе и автомобилей. Высокие здания, светлые, сплошь на вид каменные дома, с башенками и прочими украшениями. Одно из зданий заметно выше других, на вид – небольшой замок. Четыре угловых башни, и центральная, высокая – шпиль её украшен флагом. Каким именно, отсюда не видно.

Щелчок. Снова ощущение, что на долю секунды заложило уши. Зеркало в долю секунды превратилось в обычное зеркало, и мы ощутили движение воздуха. Кто-то открыл дверь в “клетку Фарадея”. Я поспешно убрал зеркало в сумку и успел опустить клапан.

— Не помешал? – это Мерсенн собственной элегантной персоной. – Забыл предупредить. Нужно заранее договариваться, чтобы включили камеры внутри помещения, так что записи не было, извините.

Мы с Верой переглянулись – и каждый прочёл в глазах остального облегчение. И хорошо, что не было.

— Насколько я понимаю тематику ваших работ, госпожа Загорская, вам потребуется исследование материалов при минимальных электромагнитных помехах.

Вера кивнула.

— Отлично. Это помещение часто используют наши исследователи, но вы просто сможете резервировать его заранее. Всю технику и оборудование будут доставлять сюда по вашей заявке. Что скажете?

— Потрясающе! – сказала Вера. – Но у меня будут сложности – мне ведь придётся уволиться из института. А я ещё не закончила с диссертацией.

Мерсенн покивал.

— Если будут любые организационные сложности, смело обращайтесь ко мне. Мы окажем всемерное содействие. Хочу подчеркнуть, что фонд Дарму всегда действует строго в рамках закона – это касается и наших намерений содействовать нашим исследователям в соблюдении их законных прав. Господин Загорский, вы успели обдумать наше предложение? Я ни в коей мере не хочу вас торопить. Это простое человеческое любопытство.

— Решил, – согласился я. – Я хочу продолжить свои работы. Все те, которые когда-то забросил. Даже если они уже не так актуальны.

Мерсенн покивал.

— Я свяжусь с вами в ближайшие дни, и предоставлю все необходимые документы. Есть ли у вас ещё вопросы? Вы можете посетить любые наши лаборатории – те, которые открыты для общего доступа – или расспросить, если есть вопросы.

— Если честно, господин Мерсенн, у вас больше ответов, чем у меня вопросов, – сказала Вера. – Не знаю, как Костя, а я ещё не до конца поверила, что это не сон.

Мерсенн улыбнулся.

— Охотно понимаю. На вахте вам выдадут временные пропуски. Вы сможете войти в наш комплекс в любое время, и если потребуется доступ в помещение – во все, которые я показал – вас сопроводят. Да, по выходным клетка Фарадея обычно не занята, если потребуется – оставьте заявку на вахте.

Вера только головой покачала. Домой мы добрались, не проронив ни слова. А дома почти сразу же занялись уборкой – как Вера и сказала. И действительно, замечательно помогло успокоиться. Плюшка и Герцог с неодобрением смотрели на всю эту возню, а когда включили пылесос, оба устроились на диване, бок о бок. Диван мы никогда не пылесосим – это неприкосновенное место, кошек с него не сгоняют и никаких санкций там не применяют. Оба наших хищника давно уяснили: хочешь избежать выволочки – бегом на диван, и прикинься самой невинностью.

* * *

Теперь, едва только дети укладывались спать, мы начинали наши собственные “тайные заседания”. На этот раз на столе лежало зеркало.

— Это какой-то прибор, – сказала Вера. – Нужна аппаратура для изучения, дома мы ничего не поймём. Странно, что оно включилось, когда исчез электромагнитный фон. Но где источник энергии? И что мы видели – прямую трансляцию из того самого странного места? У меня нет фантазии, где оно может находиться. И мох этот жуткий... – Вера содрогнулась. – И каким-то образом это связано с Осокиным. Что, наши друзья-пришельцы переделывают зеркала вот в такие приборы? Я даже представить не могу, для чего всё это. Дальняя связь? Или как в том случае с Машкой – портал? И зачем Машка, тьфу, Мария-Антуанетта, пришла в клинику – она следит за нами, что ли?

Я развёл руками.

— Слишком много вопросов, – заключила Вера. – Я уже побаиваюсь лишний раз трогать конверт или зеркала. Хотя нужно провести ещё несколько опытов. Я хочу вынуть оттуда купюру, на время. Это значит, что конверт может стать просто конвертом, верно? Если только нам не нужно ещё несколько миллионов “волшебных денег”...

— Сколько мы ещё не раздали?

— Триста восемьдесят тысяч.

— Я думаю, переживём, – кивнул я. – Раньше сами справлялись, и сейчас справимся. Подожди, что ты там ищешь?

— Я смотрю на те форумы, соцсети и прочее, где тогда про книгу спрашивала. Если что осталось, сотру...

Вера побледнела, и показала на экран трясущейся рукой.

Один из форумов библиофилов. Та самая ветка, где Вера спрашивала про книгу (по счастью, без полной строки названия). Последний ответ – сегодняшний – бы лаконичным и пугающим.

“Мне нужна эта книга. На любых условиях”.

Но не это напугало Веру. Значок-аватарка при сообщении был не случайным, не выбранным наугад, и так далее.

Это была моя фотография. Причём когда она сделана, и где – не понять. Ума не приложу, кто мог сделать такой снимок.

— Они нас нашли, – сказала Вера упавшим голосом. – Нет, не бойся, я справлюсь. Но завтра нужно придумать, что же теперь делать.

(продолжение следует)

Не смог не отозваться на призыв народа!



Интересно выглядит. На моей памяти, у известных мне кошек всегда было непростое отношение к зеркалам. Как минимум, к некоторым.

Мои к зеркалам равнодушны. Никогда свое отражение не рассматривали. Была только одна кошка на передержке, которая свое отражение обшипела.

Надо полагать, они уже знают о зеркалах всё.

Ну или "их народу это неинтересно".

Что-то мне уже хочется научиться все делать без помощи зеркал...

))

Дело 52

(ненаписанная глава "Обратного отсчёта")

ВНИМАНИЕ! Этот текст не имеет отношения к публикуемой в теме истории. Он размещён только и исключительно в качестве иллюстрации к особенностям текущей даты.

Травматург, в миру Вильям Смит, известен беззаветной преданностью своему основному умению: эффективному причинению травм разной степени тяжести. И вот в это конкретное утро хотелось причинить наиболее тяжкие тому, кто разбудил так рано.

Травматург первым делом посмотрел на светящийся экранчик будильника. Пять двадцать утра. Замечательно, и это после вчерашнего ударного дня, когда почти двадцать четыре часа трудился, не покладая рук.

— Некогда спать, Вилли, – приветствовал его Док. – Дело срочное. Приводи себя в порядок – и в конференц-зал.

В указанном зале минут через пять собрались практически все: Док, Лаки, Магна и сам Травматург. Не хватает только руководителя, Профессора – но его, как намекнул Док, ждать не стоит: ночью ещё вызвали куда-то в Европу. Разумеется, по срочному делу.

— Буду краток, – сказал Док. – “Архе” отметил аномальное количество ссылок на число в СМИ. Трактовать можно по-разному, прежние прогнозы такого всплеска не упоминали. Нам дали сутки на то, чтобы разобраться.

— Очень понятно, – покивала Лаки. – Понятнее некуда. А что за число-то?

— Разве я не сказал? Пятьдесят два. Магна, тебя тоже касается. “Архе” нужно загрузить по полной.

— Я тут каким боком? – удивилась Магна. – Что-нибудь сломать, поймать кого-нибудь – это я понимаю. А в числах от меня какой толк?

— Ты спец по химии, если что. Нужны все мыслимые ассоциации.

— Нужны ему мои ассоциации, – проворчала не выспавшаяся Магна, но спорить перестала.

* * *

“Архе”, поисковый двигатель Конторы, настолько же мощнее и затейливее всех поисковых систем Интернета, вместе взятых, насколько поисковые системы мощнее памяти среднестатистического человека. По части ассоциаций “Архе” нет равных.

— Ну, самое простое... – начал Док. – Пятьдесят две карты в колоде. Пятьдесят две белых клавиши на фортепиано.

— Пять умножить на два будет десять, а 52 – это пятое десятиугольное число, – добавила Лаки.

— Химический элемент под номером пятьдесят два – теллур, – хмуро добавила Магна. – А его название произошло от латинского слова “Земля”.

— Отлично, пошли ассоциации, – просиял Док. – Давайте, народ, просыпайтесь. Чем больше бреда выдадим “Архе” на вход, тем быстрее получим результат. СМИ он и без нас читает, важно дать первый импульс.

Это он прав. Всех новичков Конторы тянет сыграть с “Архе” в ассоциации. Обычно на пятом-шестом шаге искусственный интеллект даёт правильный ответ.

* * *

Планета просыпалась быстро, и вот уже по всем соцсетям носилось огромное количество ассоциаций, толкований и прочего, по поводу числа 52.

Вспомнили, что это произведение четырёх на тринадцать. Само собой, кто-то уже просматривал четвёртую серию “Пятницы, 13”, искал символику в “1408” и, на всякий случай, в “Утопии 14”.

Вспомнили, что есть такой пятидесятидвухгерцовый кит. Там, где кит – там и Моби Дик. А поскольку в имени Ишмаэля, в оригинале, семь букв, а семь – это пять плюс два, здесь определённо стоило копнуть глубже.

Отыскалось также, что пятьдесят два – это дважды по двадцать шесть, а в английском алфавите двадцать шесть букв. Поэтому особое внимание всему, где удвоенная буква “зет”. Внимания удостоились и пицца, и папарацци, не говоря уже о песнях “ZZ Top”.

Поскольку пятьдесят второе простое число – это двести тридцать девять, а где 239 – там и плутоний, то речь шла, скорее всего, о ядерной угрозе. Причём угроза Земле в целом, иначе откуда бы всплыл теллур?

Изучали и пятьдесят второй день года, двадцать первое февраля. Пристально рассматривали всё, что случилось второго мая или пятого февраля, а тем более – тысяча девятьсот пятьдесят второго года.

Примерно через два с половиной часа Травматург, мозги которого были на грани вскипания, решил выпить чашечку кофе. Он закрыл Библию, изучением пятьдесят второго стиха в которой занимался последние пятьдесят две минуты, и услышал, проходя мимо увлечённых разговором Лаки и Магны:

— А что сказано в пятьдесят втором правиле Тёмного Властелина?

Да-да, подумал Травматург. Тёмный Властелин. Хотя уже перебрали всё мыслимое – все фонетические азбуки, все эти Браво-Эхо, и Буки-Добро. Попался под горячую руку и “Би-52”, и календарь Майя, в котором это число на особом счету.

* * *

Прошло двадцать три часа и пятьдесят две минуты с момента запуска – и “Архе” выдал гипотезу. И это не прямые указания; гипотезы его надо ещё научиться трактовать.

Гипотеза выглядела как ломаная кривая, а в конце её значились две латинские буквы, “O” и “C”.

— Где-то я это видел, – пробормотал Травматург. – О! Точно!

Он вышел из библиотеки, и повернул в коридоре налево, держа в руках распечатку гипотезы. Остальные следовали за ним в недоумении. И верно: если идти этим путём, то приходишь в...

...кабинет их руководителя, Профессора. А на двери так и остались две буквы “O” и “C” – инициалы его предшественника.

— Чёрт побери, – почесал затылок Травматург. – А ведь “o” – это пятая буква в названии второй, “Bravo”, ну и наоборот – вторая в “Echo”. И при чём тут Профессор?

— При чём тут кто? – из-за поворота коридора появился Профессор собственной персоной. Ещё в дорожной одежде – и принёс с собой, в стерильный безвкусный воздух базы, приятный, пряный аромат осеннего дождя. – “Архе” выдал гипотезу?

— На вас указывает, – поджала губы Магна. – Очень надеюсь, что это...

— Святые угодники! – возопил Профессор, и кинулся к своему компьютеру. – Я что, не выключил его?!

Травматург успел заглянуть – по экрану ползли строчки из числа “52”.

* * *

— Так я не поняла, Профессор, это вы всё заварили? – поинтересовалась подобревшая после пяти бутербродов и двух чашек кофе Магна.

— Исследовал кое-какие гипотезы, – хмуро пояснил Профессор. – Ну и подал в качестве идеи всем, кто живёт в Интернете. Как-то само получилось.

— Я считаю – мы справились, – пожал плечами Травматург. – Гипотеза оправдалась? Оправдалась. Осталось назвать это учениями, и все будут довольны. Мы ведь обещали, что “Архе” разберётся в самой дурацкой – или самой умной – загадке, не более чем за сутки. И не соврали.

— И породили между делом пятьдесят два новых тайных общества, и тому подобное, – заметил Профессор. – Впрочем, пусть уж лучше нумерологией занимаются.

— Завтра – четырнадцатое марта, – напомнила Магна. – Профессор, а почему бы вам завтра не отправлять каждые триста четырнадцать секунд первые семь цифр числа “е”?

— Почему именно “е”? Логично взять “пи”, раз триста четырнадцать.

— Ну вот мы и узнаем, почему именно “е”. Думаете, не найдут объяснения? Ставлю три против четырнадцати, что найдут!

* * *

...а пари Магна всё-таки выиграла.

Здорово!

"Шалость удалась".

Класс! Завораживает

С днем рождения!