CATS-порталРасписание выставокКаталог породПитомники кошекПродажа котятГалереяЮморИнтернет-магазинОткрытки

Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 201 ]  Пред.  1 ... 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14 ... 21  След.
Автор Сообщение
 
 СообщениеДобавлено: 24 май, Пт, 2019, 11:00 
Ответить с цитатой  
Любитель
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 19.03.2015
Сообщения: 18178
Откуда: Москва
Когда, когда, если не теперь? Сколько уже откладывать? Жизнь то она не вечна.
Пора, пора. Вот до Нового Года доработают и пора….на покой.
Но куда деть котенка сейчас? В очередной раз она нарушила инструкции. Пустила малышку в свою вторую кабинетную комнату. В строгом и строгом секрете. Знала об этом только завхоз Анюта. Потому что только она могла позволить себе войти в кабинет без стука. Вот так один раз зашла, и поняла, что подкидыш то никуда не пропала…и дом искать не убежал…
Обещала секрет сохранить. Анюта, то есть баба Аня была на два года старше самой Альбины и тоже всю жизнь провела в этом отделении. Поэтому с начальством и не церемонилась, а Альбина не сердилась. Было с кем молодые годы вспомнить, тоже неплохо. Судя по рассказам, Анюта бойкая была, боевая такая девчина. Да она и сейчас была хоть куда.
До Нового Года доработали… и остались. Потому что опять сложный случай, опять «еще один, последний будет пациент», снова «только до лета». Дотянули и до лета. А тут Лиза…
Имя кошка на самом деле она сначала получила по мечте – Мануэла. Анюта как услыхала, подытожила
-Ага, а по нашему Манька значит. Маня. Хорошо!
И с того самого момента сколько Альбина на кошечку ни смотрела видела в ней уже только Маньку, а ни какую-то там загадочную Мануэлу. Как будто мечту предала. На душе было немножко неспокойно. Не лежала душа к Маньке. Не к кошке, а именно к имени. А ведь могла Маней и остаться, если ни один эпизод. Окна кабинета на задний дворик выходили, огороженный. Чтобы ходячие пациенты, не мешали, не бегали, не шумели. Все таки доктор должен работать. Там Альбина иногда, тоже супротив правил подкармливала голубей.
Делала это нечасто, птиц было немного. Но к стае прибилось два интересных голубка с мохнатыми ножками. А может все они жили в какой-то голубятне неподалеку. Сейчас голубятен в городе практически не было, но самих птиц было много. При этом почти ручных. Привыкли, что люди кормят. Нахальные стали такие.

Да она и не приучала может быть. Только гостинцы всегда оставались. Как кто из персонала пирожки печет, все угостить несут. А что ей много ли уже надо? И самой угостить некого. Пациентов бы с радостью. Были ребятишки из разных семей, да и из детских домой были. Такие, к кому никто не ходил или не приносил ничего. Но тут она правила нарушать не могла. Стало немало детей и с аллергией и другими проблемами здоровья помимо ее профильных. Одно дело, когда отравился или случилось что от пирожка, принесенного мамой, и совсем другое от чужого… со стороны.
Нельзя рисковать. А сама иной кусочек и недоест. Выбросить продукты, как дитя войны, как та, кто помнил послевоенный голод, она не могла. А птицам хлеб скормить – вроде даже доброе дело. Вот и крошила за окно пока никто не видит. Никто и не видел. Только Манька. Ей разрешалось гулять во дворе изредка. Ох она этих голубей гоняла. Ворвется в стайку и наводит шороху. И не оазберешь, где кошка, где птицы. А так и было. Серая с белыми пятнышками кошка то. Похожа на самого обычного голубя, да и размером пока еще никак не больше, а как раз с птицу. Да ты же – голубка. Не белая только. Палома. Словно очередной привет из прошлого, очередной знак, что это ее, для нее кошка. Или должна быть тут.
И такая умная попалась. Словно точно поняла, что тайно тут живет. Как кто чужак -прятаться. Так затаиться, что ни звука ни намека не присутствие. Вообще славная очень оказалась кошка. Ласковая и не навязчивая. Кабинет домом считала, Альбину основной хозяюшкой, Анюту – запасной. Детей вообще избегала, потому что они быстрые и громкие.
И была вполне себе счастлива. Только вот со стерилизацией хозяйка все тянула. Мол, скоро домой уйдем, скоро времени будет много, вот уж тогда. Потом корила себя, как медик, хируг, она могла это допустить и отложить на потом? Как и многое отложила. У хозяйки времени не было, зато у Паломы его было хоть отбавляй. Молодая, здоровая кошка и так в «девках» куда дольше положенного засиделась….А амурное дело тут быстрое и нехитрое.
Вот так и случилось то, что должно было случиться – стала вдруг будущей мамкой. Только никто пока об этом, кроме Хранителя и всем, кому положено знать не знал.
Альбина теперь точно была уверена, что доработают они до юбилея, до 75 лет и в тот же день соберут вещи. И больше в больницу ни ногой. Чтобы дать дорогу молодым, амбициозным, жадным для новых свершений. Сама помнила, как воспринимали они в молодости зрелых врачей. С одной стороны -авторитеты, с другой – стариканы, которые все норовят сделать по старинке. Было кому занять ее место. Давно бы пора его освободить. Теперь решено железно. В декабре – на покой. Хоть потоп….
О планах правда она никогда никому не рассказывала, потому что каждый раз не выполняла свое же собственное себе обещание. И не держать слово – это дурно.
И очень и очень хотелось разгадать загадку с маленькой Лизой. Много было в ее жизни сложных пациентов. Но там всегда была какая-то причина. Можно ли было ее устранить или нет, но она была.
Вот разберутся с Паломой с этим делом, и тогда домой.
Такой сценарий устраивал вроде как всех небесных свидетелей происходящего. До рождения котят – никаких домой. И наверху точно знали, что без их рождения малышке вряд ли очнуться, значит все идет как бы по плану.
Муське Палома нравилась. Она ее не видела, но уже полюбила. Ну хотя бы за то, что нашла какую-то с ней ниточку связи..
Пусть и косвенную совсем, музыкальную, все равно ниточку.

Вообще музыку как музыку она оценила только здесь. Там внизу – музыка – это был набор звуков. Как шум ветра, дождя или гул машин или инструментов. Фон жизни. Когда приятный, когда не очень. Но не было такого чтобы нравилось или не нравилось. Бывало, что громко. Уши чувствительные. А люди забывают об этом. Вот делила она этот фон – на громкий и тихий. Не более того. Музыкальные пристрастия в семье как-то давно сформировались, не сильно со временем менялись, ничего пугающего в них не было. Все привычное. Только бы чуть потише.
И в то, что люди делят звуки несколько по другому принципу, она поняла только тогда, когда появилась эта их с мамой песня. Когда то, что творилось в обоих душах, словно соединилось со звуком. И тогда Муся в очередной раз осознала, как непросто и интересно быть человеком. Здесь она как будто отчасти человек. Потому что вдруг чувствует то, что не чувствуют звери внизу. Им этого просто не дано, им это просто не нужно. Для них это лишнее. А вот люди устроены иначе. У них в жизни там много всего ранее ей не известного.

После разговора с Богом, захотелось не только глянуть на Палому…но еще и музыку послушать снова. Другую, а не только ту самую песню. Вот как Кошачий Бог говорил – чтобы взять и понять.
В этот вечер уже не получится. Мама давно уже спит.
Да и вообще музыку она слушает не постоянно. Под настроение. Иногда и неделю может ничего не слушать, и дольше. А какой день – с утра и до вечера. Как душа уж запросит.
Или чтобы какое-то монотонное дело не было таким монотонным. Уборка или глажка белья, например. А то и путь-дорога. Их песня играла именно же в пути. В машине музыка играет всегда. Но на дачу поедут только в пятницу, сегодня еще понедельник.
Зато понедельник – день большой стирки. Не каждый, но так бывает частенько. А значит вторник – день большой глажки. Гладить белье мама не любит, никогда не любила. А скорее всего включит в процессе или какой-нибудь фильм, который можно смотреть, как она говорила «попой», потому что все понятно или музыку! Чтобы гладить не скучно было. Завтра надо будет подловить этот самый момент.
И она подловила. После обеда. Когда пришла на Окно, то в комнате на диване уже лежала большая стопка сухого чистого белья. А на нем барынькой разлеглась Мурыська. О, это белье! О, это удовольствие полежать на свежем и чистом! Давно она этого не делала, надо бы побаловать себя такой вот фантазией.
Кошки все разные, но в чем-то они похожи. Сейчас мама снимет нахалку, включит утюг, расстелит старое байковое одеяльце, которое старше самой Муси определенно, и начнет на столе гладить. Так было всегда. Ну или почти всегда. Что-то совсем не меняется, разве что само белье. Когда-то это были детские рубашечки и платья с узкой талией, теперь… - теперь мужские рубашки и женские вещи размером побольше. А вот ту юбку в цветочек Муся помнит очень и очень даже хорошо. Она тоже юбка «старушка», но при этом любимая! И полотенчико голубое махровое тоже помнит. Так музыка или кино?
В этот момент кошку на Окне нашел Трюфель. У него возник один вопрос по новичку, а Муси на месте не оказалось.
-Что делать будете?
-Белье будем гладить. Большая стирка.
-А, понятно.
Вопрос оказался не сложным, ответ весьма простым, как только он сам не додумался. Так что решил задержаться.
-Можно с тобой?
-Ага, садись. И Муся подвинула попу.
-Я песни жду. И нашу, и не нашу и ту, про которую Бог говорил. И вообще. Хочу проверить, что это значит захотеть и понять, как это работает.
Кошачий Бог объяснил, языковой барьер преодолевать несложно. Особенно в разговоре человек-человек или кошка-кошка. В паре человек- кошка требуется больше усилия и внимания. Вот так сразу автоматически иностранное слово можно и не перевести. Как не поняла Муся кличку Палома, не перевела, а восприняла всего лишь как имя. Надо настроиться «на волну», надо дать себе установку – хочу понять. Даже установки бывают разные. Хочу уловить суть или хочу понять все. Сначала непривычно, но потом легко.
С иностранными котами Муся до сих пор дело не имела. Потому что для кошек каждой страны свой был Кошачий Бог. И моменты пересечения интересов случались изредка, по ситуации. В ее бытность тут главной пока не происходили. Об этом обо всем тоже стоит расспросить Бога!

Может знания и пригодятся однажды. А пока проверит теорию на поэзии, точнее на текстах.
Вот что что, а голос она узнает легко. Кошки очень хорошо различают и запоминают голоса. Если уже слышала – с другим не спутает. Услышит другой – опознает и его, как совсем новый или уже знакомый.
Большинство голосов в плей-листах папы и мамы были ей давно и хорошо известны. Почти родственники. Бабушку иногда слышала реже.

Угадала! Мама включила музыку. Кино сегодня не будет. Надо еще подробнее с Богом потом и о кино поговорить, почему одни фильмы люди смотрят по много-много раз, а другие не могут досмотреть до конца. Если все уже знаешь – зачем смотреть еще раз? Вот это ей было не очень понятно. А главное одну и ту же книгу читать снова и снова мама редко брала. А фильм один и тот же смотрела. Людей, наверное, можно изучать вечно и бесконечно. Столько в них разных чудинок.
Да и про съемки кота в кино он так интересно рассказывал, может еще расскажет.

Песня шла за песней. Да она на самом деле все понимает! Английский язык, французский, итальянский, снова английский, а вот и испанский, только голос не тот, совсем совсем не тот, что в «их» песне. А вот так же музыка что только что была на английском, а теперь она же на испанском. Смысл вроде тот же, а слова разные. И тогда настроение не совсем одинаковое. Во второй версии история любви вроде не такая уж грустная. Надо же. Значит люди разных стран и почувствуют немного по-разному? А те, кто не знает обоих языков – все одинаково, по музыке, по голосу! Как все запутано. Ох уж это любовь. Вот уж где великая человеческая тайна.
Нет, она любила хозяев, любила солнышко, любила дачу, много чего любила, включая сливки. Но в песнях все про какую-то совсем другую, похоже, любовь, да и в кино тоже. Что-то такое прямо этакое, этакое, раз о ней люди постоянно поют и говорят.

Трюфель слушал увлеченно. Ни одного из голосов не узнал. А вот сами мелодии – целых три. В его доме их тоже слушали, но не в этом вот варианте. Вообще знать, что есть голос или хит «на все времена» вовсе не обязывает его слушать. Само знание хранит память.
Мама Муси тоже знала, чем были увлечены ее родители и бабушки, но слушала это изредка. А что-то и не понравилось. Молодые вообще охотнее послушают песню всех времен в исполнении сверстника или новой аранжировке. Это нормально, и это здорово. Кто-то и до оригинала доберется, если на самом деле зацепит.
Вот сейчас Трюфелю те три знакомых композиции понравились. Что слышал было привычнее, но и это неплохо. И слова, слова он теперь тоже понимал. Любовь, любовь, любовь. На всех языках самое частое слово. Знают эти люди что-то такое, чего даже в раю пока узнать не получается…
Муся заерзала. Их песня? Нет. Мама включает тогда, когда есть возможность видеть небо. Тогда даже не важно в наушниках звук или открыто, Муся все равно догадается. Потому что мама «зовет» и смотрит на небо, и этот голос зовет.

Сейчас не до облаков, песни скорее всего не будет. Надо перегладить всю эту стопку. От утюга уже жарко. Разгар лета. Просто тот голос, тот самый голос и похоже, что та песня, про которую упоминал Кошачий Бог.
Да Муся ее давно знает! Только не понимала ни слова и никогда не стремилась понять.

А теперь – хочет. Да, да, да Бог сто раз был прав. Когда есть что терять, ты думаешь об этом. Вот она, Муся. В первый день в раю, потеряв все на земле, она готова была на любые подвиги и испытания, на любые сражение, на любые битвы, чтобы вернуться назад. На все что угодно. Даже крушить все преграды если надо и смести на пути всех врагов. Да что там врагов – все. Она готов была биться и с Хранителями и с самим Богом! Не думая ни о чем, кроме победы.
А теперь? Теперь у нее два мира – тот и этот. И здесь ей тоже есть, что терять. Это Кошачий Бог….это все котики рая, это дедушка, это Окно, это возможность понимать людей и говорить с ними, это возможность познавать людей лучше и лучше, почти самой быть человеком…. И это Трюфель.
Муся интерпретировала услышанное по-своему. Не совсем так, как видимо хотел сказать автор и исполнитель, иначе. Но глубокий смысл и понимание в этом во всем было! Вот о чем говорил Бог и вот что было важно.
Всегда ли правильно добиваться чего-то любой ценой? Всегда ли нельзя уступать? И так она задумалась обо всем этом, о двух теперь половинах своей повседневности –земной и райской, что даже не заметила как закончилась песня.
Зато глубокую грусть заметил в глазах кошки Хранитель Окна. С чего бы это? Вроде как подслушал, что белье всего лишь гладить собирались. Наколдовать здесь себе этого белья можно хоть целый воз, какого захочешь. Валяйся сколько угодно -на чистом, на грязном, на глаженом, на свежем и никто не погонит. Или суть грусти именно в том, что никто не погонит? Не отругает, не погрозить пальцам, не прижмет к себе, снимая и опуская на пол? И этого хозяина нельзя наколдовать? Никак нельзя.

В этот момент как раз заиграла песня «Обними меня». Грустная в тему.
Муся не очень любила обниматься. Она была ласковая, но обниматься почему-то не нравилось. Сейчас очень и очень захотелось, чтобы кто-то обнял. И зачем только потянула она Кошачьего Бога за язык. Про всю эту музыку и ее смысл, и прочие человеческие вещи. Без них вроде как и спокойнее живется. А сейчас хоть прыгай в Окно и в объятия. Мурыська, вот тоже обниматься не любит.
А зря…Видно маленький кусочек Муськиной души зацепил за собой это свойство. Дурочка, ты же можешь, подойди да обними свою «мамку».
Хотя, нет сейчас на надо – утюг горячий.

Хранитель наблюдал за кошкой. Точнее за парой коше. Маленькой черепашкой и галантным Трюфелем рядом. Он будто бы тоже вдруг что-то понял. Хотя слушал слова песен немножко по-мужски, он же все таки котик….а даже Бог говорил, что мужчины они другие…
Но одно он понял хорошо. Что сейчас очень не хочет, чтобы Муся уходила. Это неизбежно однажды, но можно ведь не теперь и не завтра? Им хорошо рядом. Кот придвинулся ближе, наклонил голову и нежно лизнул Муську в ее цветной черепаховый нос. А потом поднял лапу и почти обнял. По-своему, как умел, по-мужски.

-Не грусти, пойдем перекусим. Я тебе свой любимый соус наколдую.
-Пойдем. Согласилась Муся. Да и мама почти уж закончила. Хорошие песни, правда?
-Правда – согласился Трюфель. И так интересно все понимать!
-Давай завтра за твоими подслушаем?
Мусе захотелось сделать что-то приятное другу. Он ведь был рядом и поддержал.
-Ага!
Ему было очень лестно такое внимание.
Скорее всего смешно и по-женски сентиментально, но Кошачий Бог тем утром тоже слушал музыку. Надо же было услышать ту самую песню, которую Муся называла «наша».
Такая почти всегда бывает у людей. Иногда одна на всю жизнь. Иногда таких несколько. Но чтобы общая у человека и кошки еще не было. Не то, чтобы сам факт оказался уникальным, просто первым, в который Бог был посвящен так сказать третьим. А что такое возможно и при жизни и после он и не сомневался.

Песня оказалась красивая и лирическая.. В тему прощания и разлуки. Снова и снова как в большинстве случаев грустных песен? Да. Снова. И снова. Но на тот момент расставание и разлука были реальны. Это была сама жизнь.
Может быть есть более точные и еще более эмоциональные, рвущие душу в клочья комозиции, отражающие происходящее почти в точности, но бывают и моменты, когда душа может не выдержать этого разрыва на кусочки.
Может свою песню выбирают сами люди, а может быть кто-то за них. В этом ключе он о музыке сам еще не думал. У них с женой не было своей песни со словами. Но было одно старое танго без слов, которое они да, считали «своим». Эх и его он давно не включал! Но это осознанно. Слишком много воспоминаний. А возможности встретиться пока нет.
Самым частым словом в той самой Муськиной с ее хозяйкой песне было «Подожди». И песня хоть и о расставании, но все же людей и не таком, какое было... А принципиально ли это?
Но это слово, словно давало надежду на новую встречу. Подожди… я вернусь. И это слово было главным на тот самый момент, тогда, в ту самую секунду.
Подожди, подожди еще немножко подожди. И они обе ждали. Одна возможности вернуться, другая возвращения.
Может музыкой тоже управляет Вселенная так или иначе. И люди видят знаки – радугу, облака, силуэты тогда, когда задумано это видеть. Чтобы услышали – Подожди!
Тогда Муська еще не знала, как это научить себя понять. И «Подожди» было единственным словом, которое словно «перевелось» само по себе, пришло и понялось. Теперь уж она послушает все, как только получиться.
Кошачий Бог так растрогался, так расчувствовался, что не смог дослушать песню до конца. Итак все уже было ясно. Мда, сентиментальность с годами добирается и до мужчин, и до Богов…

Да признаться и к разговору с кошкой и Трюфелем о музыке и не только, больше не возвращался до самого октября. Когда один за одним ушли из жизни одна из любимых исполнительниц жены – Кабалье, и любимый всеми в семье Шарль Азнавур.

Когда уходил кто-то из разряда великих всегда было особенно грустно.
Те, кого казалось бы помнил еще молодым. Те, кто казалось молодым и останется всегда. .И даже представить человека пожилым или седым невозможно. А уже прожита целая долгая жизнь.

Тут и вспомнилась Муська с ее любопытством. А были ли у этих людей кошки? Были ли они вообще? И если да – то может воспользоваться служебным положением? Нет, ничего не получать, ничего не просить, ничего не хотеть, а просто выразить любовь и признательность. Или все же не надо? Нет, не стоит. Стоит включить музыку. Послушать и вспомнить. А потом делать то, что ты должен – возвращать жить снова тех, кто имеет право жить снова.
Туда, где другие уже люди, другие кумиры, другие привязанности. Зато любовь все та же. И как пели про нее 50 лет назад, так и будут петь еще через 100. Так останется это слово самым частым во всех песнях и стихах на всех языках мира. И давит при расставании в груди или при любви без ответа ничуть не меньше, чем раньше. И боль потери все та же…

И почти каждый человек на планете знает как будет «Я тебя люблю!» на каком-нибудь не родном языке или даже нескольких. Потому что да, для людей это наверное главные слова в жизни.
И да, кто не любил, пусть даже без ответа – не жил. И счастливее тот, кто любит сильнее.


Вернуться к началу
  Профиль  
 
 СообщениеДобавлено: 27 май, Пн, 2019, 10:00 
Ответить с цитатой  
Любитель
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 19.03.2015
Сообщения: 18178
Откуда: Москва
Интересно тут вообще кто-нить бывает :))) :))) а то ж не знаешь продолжать длинно или быстрее сворачиваться :D
Скрытый текст +


Вернуться к началу
  Профиль  
 
 СообщениеДобавлено: 27 май, Пн, 2019, 12:35 
Ответить с цитатой  
Любитель
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 17.08.2009
Сообщения: 32665
Откуда: Москва
Наташа, пиши, я читаю, только, как кошка, высказаться не могу.
Я много чего слушаю, но что бы какая-то конкретная музыка была связана с котами, такого нет.

_________________
Словно светоч из темноты, нам посланы свыше коты! (С) Б.Заходер


Вернуться к началу
  Профиль  
 
 СообщениеДобавлено: 27 май, Пн, 2019, 17:15 
Ответить с цитатой  
Любитель

Зарегистрирован: 14.11.2018
Сообщения: 5808
Откуда: Ялта
Читаю и очень жду продолжения...


Вернуться к началу
  Профиль  
 
 СообщениеДобавлено: 28 май, Вт, 2019, 19:48 
Ответить с цитатой  
Любитель
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 15.05.2010
Сообщения: 820
Откуда: Estonia
POCA писал(а):
Интересно тут вообще кто-нить бывает :))) :))) а то ж не знаешь продолжать длинно или быстрее сворачиваться :D

Наташа, каждый день заглядываю - нет ли продолжения (обязательно длинного!)...
:OK:


Вернуться к началу
  Профиль  
 
 СообщениеДобавлено: 30 май, Чт, 2019, 09:52 
Ответить с цитатой  
Любитель
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 19.03.2015
Сообщения: 18178
Откуда: Москва
Нас мало, но мы в "тельняшках", как полосатые котики :D

Каждый день заглядывать - бестолку. В лучшем случае раз в неделю. Скорее всего ближе к выходным. Ничего я не успеваю.
И этим создаю себе же трудности. То забываю кого как звали, то у кого какие были коты, то целый день считала даты. Так чтобы вписаться и в эпоху, и в перерывы, чтобы была логика в событиях и последовательность. Блин, начинаешь считать - а это сложно :D

Летопись. Мошка.

Когда с Паломой стало все понятно, c ее местом обитания и хозяйкой тоже, когда не прочитанные лично Мусей и Трюфелем летописи были выслушаны, и обсуждены, пришло время поговорить о Мошке еще раз. Даже если Кошачий Бог передумал или забыл, Муська бы напросилась.
Вроде как раскрыты уже тайны жизней всех посланцев, будто история жизни Мошки сама уже напрашивается, чтобы быть рассказанной. Бог был не против и не забыл.
На это ушло почти три вечера.

Оказалось, что Мошка первый раз родилась еще 1800-х годах! И оказалась из тех, кто «привязан» Вселенной к месту. То есть всегда-всегда жила в этой самой деревне.
В разных домах и ипостасях. То, что ее мамка в девятой жизни, нарушив будто бы правила, родила ее кошкой – так это были мамкины правила. По два кота на свет производить. А в прошлых жизнях Мошка бывала и «девочкой».
В первой своей жизни уродилась котиком. В доме через пять от того, где сейчас Нина жила.
До ее рождения, Нины, еще впереди много много и много лет было.
Обычный такой себе деревенский был кот. Ничем не выдающийся и ничем не примечательный.
Полосатый. С довольно скверным именем Тощий. Такая уж досталась коту фигура. Ноги длинные, бочка поджарые, даже впалые. Мышей ловил много – все равно тощим оставался. Голодной жизнь не была. В хозяйстве были и корова, и овцы, и куры. А значит кошке и двум котам в доме что-нибудь перепадало. Не каждый раз и не всегда досыта, но мясо, каждый день и досыта тогда и люди не ели. День на день не приходился. То вдруг пир, то довольствуйся охотой. Но для деревенских котов, да еще в те далекие времена жизнь была недурна.
Прожил Тощий лет 7-8, от заражения в ране околел. На какой-то шип или гвоздь лапой напоролся. Тогда и люди от такого не так уж редко умирали. Эра антибиотиков тоже была еще не близко впереди.
Побыв в раю какое-то время вернулся по собственной же воле и желанию снова в тот же дом.
Еще лет на десять. Это уже конец века был. Прожил там до 1896 года. По той же схеме, ничего нового. Только люди стали старше. Старики помирали, новые дети нарождались, коровы, овцы, куры, менялись. Многое забыл, что-то казалось как будто привычным.
Только на поле у усадьбы молодые дубы подросли. Когда помирал еще маленькие были, а дом только строили. Теперь и усадьба готова, и деревья больше не деревья похожи. Не настоящие еще дубы, но хоть понятно, что не кусты. Они ему были почему-то знакомы. Или казалось так.
Вот оно откуда та самая аллея взялась теперь, по которой Лиза на велосипеде каталась.
Ровно в рядок высажены, и дорожка между ними уже вроде и натоптана. Поговаривали, то офицер какой-то в высоком чину дом этот для любимой младшей сестры поставил. Загородную усадьбу чтобы. Потому что сестра вроде как «чахоточная», ей доктора сказали на воздух, как можно дольше на воздухе быть, лучше за город, чтобы лес рядом. Брат так и сделал. Поставил дом, привез обслугу.
Сам даже появлялся раз или два. Серьезный, не общительный, высокий и с бакенбардами.
С самого апреля и до октября в доме так и жили – Анастасия, садовник, кухарка, помощница, две собаки и две кошки. Собаки для охраны, кошки – для души.
Местные не знали, как оценить такое соседство. С одной стороны чахотки боялись все. Кто ж их то, бедных лечить станет? С другой – можно продать хозяйке яйца, овощи, фрукты, молоко опять же. Все подспорье в хозяйстве. А то и наймет на работы какие. Траву выкосить, дров наколоть, другие задания какие. А выкосишь траву – еще и отдаст. Кроликам, корове…
Местное население так и разделилось – на опасливых и не особо.

Была ли так чахотка или нет, или за нее ошибочно приняли астму какую-нибудь или еще что – кто знает. Девушка на самом деле выглядела слабенькой, бледной и не очень здоровой. Бабы думали, все, последнее было у нее лето…
Но каждую весну приезжала снова. С теми, кто ее не дичился была мила и приветлива. Сама в деревню никогда не выходила. Опасалась, должно быть, еще каких-нибудь еще хворей от бедноты подхватить. Но между дубками прохаживалась. Они почти уж с нее ростом стали, подросли. Медленно так прохаживалась с одной из собак. Все время с зонтиком. Если дождик небольшой – с зонтиком. Если солнышко – тоже с зонтиком. Для местных это был экзотический предмет. А уж зонтик от солнышка еще и совсем бестолковый.
Может и не больна вовсе, просто неженка. Все они городские из богатых такие. Больна, не больна, но прожила Настя достаточно долго. В 1917 брат ее вывез уже женщиной за сорок, все такой же бледной, тоненькой, хрупкой, одинокой, но вполне себе живой.
Поговаривали за границу сбежал. Дом так стоять и остался. Зиму простоял, весной травой зарасос, а потом в Гражданскую там «красные» вроде как затеяли то ли клуб, то ли штаб, то ли госпиталь, то ли даже конюшни.
Не успели ничто потому как усадьба выгорела дотла. Тоже слух ходил, будто сам хозяин такой наказ дал, когда уезжал. То ли солдату какому в подчинении, то ли родственнику. Чтобы никому из «народной власти» никому ничего не досталось, если времена вспять не пойдут и не вернется до лета.
Вот дом и подпалили. Местные только смотрели, как горит, такой своими силами не потушить. А надо ли? Отношение тогда к «бывшим» было двойственным. Вроде и люди там были неплохие, но теперь же другая жизнь, надо строить новый мир. И если понадобиться превратить старый в пепел.
Дома не стало, а вот дубы остались. До них огонь и не добрался, не так рядом. Все что и осталось на память – эти самые дубы.
В нынешние времена местные жители, чьи предки там годами жили бывало спросят друг друга «Куда за грибами то ходила?»… и услышат в ответ «Да за усадьбу»… за лисичками,
«А я за мельницу» - продолжит разговор собеседник. Кто из молодых и разговора не поймут или из дачников новенькие. Какая усадьба, какая мельница?
От усадьбы даже ни одного кирпичика уже от фундамента не осталось, все в замелю ушли. Но так уж повелось. С одной стороны деревни лес, с другой – лес, а между деревней и лесом когда-то была эта усадьба… а с другой стороны небольшая мельница. Там за уплату можно было зерно свое в муку смолоть или муку купить, если надо. Мельница не сгорела, она как-то просто сама по себе развалилась, когда мельник с женой, что при ней жили, померли.
Как-то их не раскулачили, видно за богатых они не сошли. Нервы правда потрепали изрядно. А может к возрасту уважение возникло. А детей у них не было. Бог не дал.
И вообще новому времени – новое все. Вот в городе говорят есть такие лампы, которые сами горят! Им керосина на надо. Электричество.
Скоро в деревне будет.
Нет, в деревне появилось оно как раз не скоро, только после войны, но тогда казалось, что новая и счастливая жизнь у народа настанет вот-вот, почти что уже завтра. А

Но на жизни котов и кошек такого рода перемены не сильно отражались пока. Когда вот у некоторых скотину отбирать начали в общее пользование – то да, заметили. Но в доме
Кузьмы, а так теперь величали бывшего Тощего в его вторую жизнь, почти совсем ничего не менялось.
Ел, пил, спал, охотился, дрался, делал котят кошкам по деревне, снова ел, пил, охотился, дрался, лазал по деревьям. Спал, конечно же. Кузьма уродился рыжим. За это ему был особый почет и уважение. А еще не то, чтобы жирным, но упитанным. По сравнению с Тощим прямо толстун. Кто ж мог подумать, что одна и та же душа все. Хозяева не догадались. Замечали, что вроде не тех же местах, что и старый кот спать любит или почти так же лапой нос трет, но так такие места все кошки любят, чтобы тепло или уютно, и лапы что руки, люди нос чешут, им то почему нельзя.
Кузьма прожил во второй свой жизни подольше – 10 лет с небольшим. Мог бы и еще, да лиса в сад прокралась. Напала. Подрались. Укусила. Лису мужики пристрелили. И кота тут же тоже. Даже спасать не пытались. Потому что в деревне знали – просто так лисы к людям не идут, просто так в сад не забегают. Бешенная была или нет – не важно. А раз кот с ней драку и раны имел - его тоже в расход. Котов полна деревня, другого возьмут.
Стрелял, правда не сам хозяин, сосед, у хозяина ружья в доме не было. И жалко было. И страшно. Страшно больше, чем жалко.
Дают ли за такое черный ошейник? Этот вопрос задала, конечно же, Муська, потом подумала и сама же на него и ответила.
-Думаю нет. Потому что в деревне много людей, в деревне много детей, в деревне много других котов и собак. Если бы случилось там бешенство, было бы очень страшно. А проверить есть ли оно или нет – эти люди никак не могли. Они спасали себя и своих детей. И если лиса напала на кота прямо почти у него в доме, значит скорее не в себе была. Только Кузьку очень жалко.
Он тоже ведь семью от врага защищал.
А ведь правда…. Укуси та лиса кого из домашних – верная им смерть? Тогда ему золотой ошейник положен? Он же людей спасал. А почему же не было?

Да потому что Богу виднее, как и что было. Лиса была не больная, а просто сильно напуганная. Ее собаки из леса выгнали. Молодая, не опытная, нет, чтобы в чащу бежать. Тогда в лесу еще были чащи, она на поле выскочила. А на кота кинулась тоже от страха. Он никого не спасал, не защищал, он сам защищался. По сути зря обоих люди жизни лишили. От лисы даже воротника не вышло. Из бешенных нельзя. Мог бы хотя бы воротник получиться…Можно было бы в усадьбу его продать. А так обоих не просто закопали, полили керосином и сожгли. Сейчас бы такое сочли садизмом и так просто с рук бы вряд ли людям на небесном суде это сошло. Тогда – простилось.
Страх за жизнь – самый сильных из всех страхов. Выходит, что вроде как все правильно делали.
Даже сам Кузьма всех простил. Да и Лиса его сильно куснула, вряд ли бы все равно оклемался, только что мучался бы долго.
Так что снова домой засобирался. Да вот тут как раз очередная оказия и вышла.
В третьей уже выходит, что жизни.
Попал котенок в тот самый, уже условно обжитой дом, но вот ведь незадаче- кошкой.
Родилась кошка – копия матери. Красивая, немного пушистая, трехшерстная. Мать – вообще прелестна.
Только в понимании тогдашней хозяйки дома, а значит и всех его обитателей, – дура.
Ее сначала красиво назвали Мамзель. Этакое деревенское от «мадмуазель»…Потому что мать была из самой усадьбы взята котенком. Тамошняя кошка котят принесла. Городская фифочка. Может и от Кузьмы, может от еще кого. Но дочку – точно такую как сама. Пушистая не такая, как потом у белого кота Нины, поменьше, но все равно не гладкая шерсть, как у всех деревенских, чуток подлиннее. Плюс счастливый окрас. Мордочка такая не носатая, а кругловатая. И глаза особого оттенка будто янтарные.
Нюра была не из пугливых, в усадьбу ходила охотно, как что продать, как чем помочь. Поэтому кошку там сразу приметила. Из города. А то из самой заграницы! Как та окотила устоять не смогла. Взяла в дом красавицу. Таких у них никогда не было. Лет за шесть до того как сгорел дом.

Кто ж знал, что Мамзель такой чудной окажется. Такой, что и звать стала Дура. Иногда Дуреха еще.
В общем-то кошка была ласковая, домашняя такая кошка. Мышей ловила плохо. Но ловила. И есть даже стала наконец-то. А то поймает, положит на пол и ждет награду. Видно так мать делала. Но тут вам не барская жизнь. Поймала еду – ешь. Но с учетом красоты и ласковости этот недостаток можно было простить. Хотя ласковость тогда не особо и ценилась. Но красоте то глаз всегда радовался, во все времена.
Только вот остальном – дура дурой. Еще котенком свалилась в колодец. Вот никто туда не забирался и никто не падал. Спасло, что колодцы то тогда все деревянные были, по срубу карабкалась, пищала, опять падала. Пока ведром ее кто-то из мужиков не вытянул. А как подохла бы там – еще и воду испортила. И это ей был не урок. Все деревенские кошки как кошки. Будто все опасности наперед знают, будто информацию с молоком матери впитали. Эта дура дурой. В печь морду сунула. Усы сожгла совсем, уши слегка опалила. Сколько уж котов было – никто и никогда.
Подойдут, жар почуят, и назад, на безопасное расстояние греться.

Другой раз в выгребную яму свалилась. Вот там что ей понадобилось? Вечно влипала в какие-то истории чисто по дурости своей. А как еще можно такое расценить? Первых котят скинула где-то, других затаскала с места на места до смерти. Нюрке то и лучше, но все ж равно диву давалась. Дуреха кошка. В этот раз опять окотила не все все. Зимой, да еще курятнике. Это ж надо удумать такое. Петухи, двое их было, возбудились, кошка запаниковала, яйца побила, а зимой их итак штучно, редко совсем, на счет каждое, котят сама всех чуть не затоптала. Одного уронила об пол, другого петух таки заклевал, двое осталось. Черный кот и красивая трехшерстная девка.
Глянула на нее хозяйка… - красавица! Но потом сделала вывод «Дурой будет!» Черный кот в хозяйстве совсем был не гож. Что б и его петух бы задолбил, не, пришлось в ведро. А девку оставила лишь потому, чтобы дуреха покормила, не загуляла бы по морозу еще куда. Эта в снегу увязнет, дорогу домой не найдет еще чего доброго. Уж ребятишки ее с поля один раз приносили по осени. В какой-то там бечевке запуталась. В общем из тех, кто приключений всегда найдет. Дура, чего взять. Может и та, мать ее такая же, только мать то холиили и с рук не спускали почти что никогда. Дурость не так и заметна была.
Так что намерение Нюры было четкое. Чуть подрастить и за красоту всучить кому-нибудь. Может как она сама и позарятся. Кто ж из местных позарится, если репутацию ее кошки все знали. Ее одной на всю деревню хватало.
Был случай, когда в погреб к соседям залезла, а там ее и прикрыли. Было, в трубу чужую свалилась. Хорошо печка тогда не топилась. Залезла на крышу и свалилась. Вымазалась вся точно трубочист. Перепугалась. Но хоть не спеклась.
Нюра была уверена, что эта ее дурочка так свой век однажды и закончит – сгорит, утопнет, увязнет где, в капкан какой угодит.
В общем так оно и вышло. Еще года через два. Дура под копыта армейской лошади попала. Ладно что хоть даже испугаться не успела, да лошадь седока не сбросила, сама не упала и не «понесла». А то б еще человека покалечила дуреха. Все таки за красоту любила ее Нюрка. Не хотела бы, чтобы грех такой на них обеих полег.
Так что котенка от такой ни в этой деревне, ни в соседних никто бы не взял. И не соврешь. Ясно чья дочка. Хоть в город вези. В лес занести не по-людски как-то, ради такого в город – некогда.
Решила на скотный двор снести.
Это было, так сказать, общее народное хозяйство в его зачаточном состоянии, еще даже не первый совхоз как таковой, а «зародыш». Дело новое. Отношение народа – разное. Но все когда-то только начиналось…

К ферме этой и коты, и кошки и собаки сами прибивались по началу. Потом народ и подбрасывать начал. Снести на ферму вроде как не выбросить, не убить. А там сами если сдохли – это уже их судьба, не на совести человека как будто.
И вроде как черный ошейник за такое не особо положен. И особо как черную метку на хозяйку не поставишь. Деревня, другое время, другие нравы. Если все так делают – значит это и есть норма.
Не нужен ей котенок. Шанс она предоставила, а дальше – сам как хочешь выгребай. Буквально в прямом смысле слова. Потому что в первые же два дня новой жизни маленькая кошка умудрилась свалиться в навоз и там почти что утопла. Не по дурости свалилась, вовсе она родилась не дурочкой, даже умницей.
А просто по детскому любопытству. Если бы не скотник Тарас, этот день стал бы в жизни последним. Тарас – был человеком особенным. Не таким как все.

И навоз выгребать его в общем-то взяли из жалости и сострадания. Судьба у мужика была непростая сложнее уж почти некуда.
От рождения – глухой, немой да и чисто физически слегка странный. Юродиевый.
Бабка с дедом в него вроде нормальные совсем были люди. Тихие правда, замкнутые, набожные сильно, но белыми воронами в стае их никто не считал. Было у них трое детей всего - две дочери и младший сынишка, «посекребыш», с дочкам уж лет десяти, что ни больше, в возрасте разницы, поздненький
Бедно жили. Беднее всех по деревне, должно быть. Но в Бога верить не переставали. Родители не переставали. А дочки, как уж так вышло, видно его, Бога, да веру эту неистовую во всем винить начали, как подросли. То грех, это грех, там пост, там не богоугодное дело. Вот и живут бедно, и свободы совсем никакой. На вопрос почему так у матери с отцом один ответ – Господь испытывает, ему видней. Так что то ли назло судьбе, то ли назло матери с отцом и Богу тому самому пустились оба во все тяжкие. Собрали вещи в узелок, уехали в город и пропали там считай без вести. Чем занимались, как жили – мать могла только догадываться. И старалась не думать об этом.
Как-то передали ей по деревенскому «радио», мол был один мужик в городе, «имел» твою старшую в кабаке прямо за ширмой. После такого….еле оправилась, не спала аж три ночи, мужу ничего не сказала.
Вся теперь надежда на сына. Души не чаяла в младшеньком. Такой милый растет. Послушный, разумный, любящий. Только когда Ваньке лет десять было – оборвалось родительское счастье. Прокатилась эпидемия дифтерии. Многих тогда болезнь детишек забрала. Много слез матери пролили. Вот и единственную отраду для сердца родителей Ванечку Господь призвал. Тогда над гробом причитала мол, лучше бы двух дочерей непутевых Бог забрал, позор для семьи, чем одного сына любимого. Корила себя потом, как можно вообще думать такое да решать за Господа как лучше. Помутился рассудок.
В тот момент вере вообще почти конец пришел. Почему? За что им все это? Ведь верили искренне, жили т по заповедям, все посты соблюдали, в церковь зимой и летом в любую погоду пешком 20 км через лес. Никого не обижали, никому худого не делали, даже в мыслях не желали, никому не завидовали. Дочки, теперь вот сын. Почти уж лечь и помирать собрались. Себя убить – грех великий. А если просто лечь, не есть, не пить, а смерти ждать – может и не считается?
Так бы и сделали гляди, так дочка младшая вдруг пожаловала.. С дитем на руках.

Думали насовсем вернулась. Что это спасение, знак от Господа что жить надо столько, сколько только ему одному известно и не думать о всяком, как бы тяжело ни было. Вот ведь когда воротилась…
Без мужа, с дитем – позор какой. Но ничего, ничего, замолят грех, Бог простит, живая же душа родилась, внук.
И дочка жива оказывается, вроде даже здорова. Может и про сестру знает что.
Глядишь останется дома, нагулялась уже, будут вместе мальчонку растить с божьей помощью. А наутро встали – мальчонка в люльке лежит, а дочери то и нет. Оставила дите и снова исчезла. На этот раз навсегда. Что ж – дите же теперь в доме, нельзя, никак нельзя умирать.
Мальца стали сами растить. Да и бабы помогали. Кто молока принесет, кто какую одежонку со своих. С одеждой было бедно. Потому что в каждом доме детишек по пять человек, все друг за дружкой все и донашивают.
Довольно быстро стало понятно, что ребенок ущербный. Не слышит ничего. И плачет поэтому аж по-другому. Не гулит, как все дети….

Точно Бог девку наказал. За блуд и непослушание. Не слышит, не говорит, физически тоже какой-то слабенький, у животных такое потомство не выживает. Но это ж человек. И мальчишка вроде добрый, позитивный такой. Просто видит голубое небо и улыбается. Природу любит. Ничто живое не обидит. И его всякие зверушки любят, даже птицы дикие. Бывало, прямо с руки крошки брали. С блаженными такое бывает. Вроде божий человек. Поэтому люди по деревне Тараса старались не обижать. Бабка с дедом его полюбили всей душой. Он их родителями считал. А как бы правду узнал, если слышать не слышит, и прочесть не прочтет никак и нигде. Любил их очень. И помощник совсем неплохой получился, все старался делать, все за отцом повторят, что тут показывает, всему учился как умел
Выучиться только ничему другому не мог. Про читать, писать и речь не шла, многие здоровые то тогда не умели. Но науки в жизни они же разные бывают. Наука общения – одна из самых сложных, но нужных, к примеру. Ребятишки в детстве над ним смеялись.. Эти в отличие от взрослых не особо жалели. И камнями могли забросать, и в лес заманить и бросить там. Потому что возраст такой, мало еще понимания и сострадания.
Но он вырос. Стал старше. И как-то привык быть таким какой уж есть. Голова то там видимо светлая была, тело только неказистое, та вот глух и нем.
Сейчас бы это была не проблема. В наши дни. И обучился бы всему, и глядишь выправили бы слух аппаратом каким, и мог бы достичь очень много в жизни и во многих профессиях. И женился, и деток бы завел. Но сейчас это сейчас, а тогда это тогда.

Жить семья продолжала бедно, но дружно. Только вот от жизни такой непростой бабка с дедом померли один за другим. Годам к 18 Тарас один в доме остался. Но не пропал.

Всему вроде для жизни успел обучиться – и как печку затопить, и как дрова заготовить, кур даже держал штук шесть. Да и помогали ему кто как мог. Безобидный, улыбчивый. Замуж за такого идти никто не хотел, а ну как дети немые и глухие будут. А так - убраться в дому или угостить чем – бабы всегда подсобят.
Как ферма появилась тому Тарасу уж 46 лет было. Жил по-прежнему один, для новых людей казался чудаковатым, старожилы давно привыкли. И к походке его чуть шатающейся, и наклону головы постоянно чуть вправо, и мычанию вместо речи. Уж и знали когда как «помычит», что это значит. Поэтому и на работу взяли. Все дело, все хлеб.. Кроме как навоз вычищать что еще доверишь? Даже пастух их немого и глухого какой? На с порученным делом справлялся исправно. Да и молоко давали за работу, а то и мясо когда.

Может животных он всегда любил потому, что им речь не нужна для понимания? Как-то можно было и без слов обойтись.
Он хорошо знал, что выгребные ямы – опасное место. Бывало, там топли и кошки, и собаки. Один раз даже теленок утоп. Поэтому всегда присматривал, нет ли какого поблизости бедолаги. И кошку яркую такую не мог не заметить. Котенок еще.
Вытащил. Знал или не знал, что Нюркин котенок, что от Дуры не известно. Ему она котенка и не предлагала, он и не отказывал. Вообще понимание границ разумного у Тараса было. Всех домой не нес. Сознавал, что нельзя так. Что не прокормить, не обиходить, и рождаемость ему не проконтролировать. А эту кошку взял. Уж очень у нее жалкий вид был. А может и догадался, что от Дурехи ребенок, что пропадет, если в мать. Говорят чужая душа – потемки, А чужая «немая и глухая» тем более. Как понять, какие мысли в той голове и какие чувства в сердце?
Принес домой, отмыл даже как уж мог. Кошечка совсем очеровашкой стала. И прижилась. Понравилось ей тут. Так вместе лет около 10 точно прожили. Даже как будто знала, что жалостливый у нее хозяин, что топить деток для него тяжело. Прямо реже других котят рожала.
Да всегда то одного, то двоих. Да и сама была мелкая, на котенка-подростка похожа.
Но сметливая и отчаянная. Никому себя в обиду не давала. И хозяина очень любила. А он ее выделял среди прочих. Хорошо жили. Дружно. Назвать он ее по сути никак не мог. Он и не знал, как его собственное то имя звучит….и как вообще должны звучать имена людей. И есть ли они у животных. Пес, когда был, всегда на хлопок прибегал. Похлопает себя по бокам Тарас он и бежит.
Не было у кошки имени. Но она не обижалась. Потому что понимала как будто почему его нет.
Смекнула она, что хозяин не слышит, сколько ни мяукай почти сразу. И привлечь его внимание можно только касанием. Столько нежности было в этом касании, столько тепла.
Потом заболела. Умерла. Тарас даже не знал, чем заболела и почему умерла. Но он полагал, что околела кошка уж от старости, десяток лет вместе казалось ему много. Да он точно и не считал годы, дни.
Да и не одна она была в доме. Дочка еще ее осталась. Обычная полосатая..
Когда мать померла, ей всего год был. От нее потом, однажды котика серенького Тарас себе и оставил.
То очередная жизнь Мошки и была, кошки без имени значит. Да и котика такого же.. Хороший котик, шустрый.
Только жизнь короткая оказалась. Месяцев 5 всего. Провалился по шустрости в старый погреб.
Его еще в детстве Тараса в саду выкопали. Хранили там соления всякие, яблоки. Потом погреб в негодность пришел, Тарас его не восстанавливал за ненадобностью. Напрасный физический труд давался ему тяжело. Итак, старый дом обиходить было непросто.
Даже в тот угол сада не ходил, зарос угол крапивой и бурьяном.
Как снег сходил были видны – пара гнилых досок над ямой. Вот туда кот и провалился. Мяукал, мяукал… никто за ним не пришел. Соседи не услышали, далековато, а хозяин – кричи ни кричи глухой. Сам спохватился котенка нет, пошел поискал, там сям посмотрел, нигде нету. Даже в кои то веки до конца сада дошел. Да ночь. Котенок серый. И слышать его не может. Ну как по невестам уже пошел? Ранний какой. Вернется завтра. А он в погребе. Так никто и не нашел. Думал Тарас пропал кот. Расстроился, жалко, но такова уж жизнь, ничего не поеделаешь.

Хорошо хоть в летописи было сказано, что смерть довольно быстрой та была. Как понял кот, что мяукать бестолку, хотел сам все же выбраться, доски и земля совсем осыпались и завалили. В Раю оказался уж в тот же день к вечеру. Мог бы долго умирать от жажды и голода. Избавила Вселенная от такого конца.
Мать его собственная как не грех тоже глуховата к тому времени стала. Гляди как услышала, привела бы хозяина за собой. А может и не привела бы. Не сын уже вроде как, а почти взрослый кот, который сам по себе.
И надо было такому случиться, что в тот же год опять живот нагуляла. Куда уж ей на старости лет?
Вот ведь потаскушка какая. Видно уж очень хотел кто-то свыше малыша к Тарасу вернуть. Или знал, что не получиться, но для следующей жизни самый нужный момент?
Тарас умер тихо. Вот вечером был, на лавочке около дома сидел… а утром – нету его. И на работу не пришел. Такого и не помнил никто. Даже хворый всегда приходил.
Сердце там или еще что – нет человека. Понятно – сам по себе, своей смертью, в своей постели.
Похоронили всем миром к отцу и матери, точнее к бабке и деду. Дом и опустел. Долго пустым стоял.
Кур на поминки забили, их всего то четверо оставалось, пса уже не было, кошка куда-то сама с глаз скрылась. Ну и фиг с ней. Не принято было подобных сирот к себе в дом брать, своих полны хаты.
Да и кошка обычная совсем, такие через дом, если ни в каждом. Так какое-то время Зина, соседка семьи Нины и принимала пришлую за свою. Обе старые, оби одинаковые, обе диковатые. Одна сама по себе, другая потому что что чужачка, а Зина она не Тарас, бойкая, шумная, деловая. Чем тише при ней себя вести, тем и лучше. Удавалось молока из чужой пайки слизнуть – уже удача.
И Зинаиды кошка побаивалась. Поэтому котят взяла и под крыльцом соседским родила. Отец Нины тогда вышел на крыльцо, никак ступенька опять скрипит. Только же выправлял осенью. Поднял доску, а там семейство.
Осерчал тогда сильно. Точно Зинаиды кошка. Точно же она! И что теперь с этим выводком делать?
Зину у забора увидал, окликнул, типа забирай и кошку свою и приплод ейный. А Зинаида давай аж креститься, что мол и кошка не моя, и котята не мои. Моя дома, еще пузата, не веришь, иди да погляди, на печке лежит. Пошел, поглядел – правда лежит. Правда пузата. Никак и она еще придет? Бывало уже, бывало такое, поэтому и серчал.
Так что-то распалился, что взял ведро, утопил всех до единого. Как-то в сердцах. Все казалось, что Зинаида каким-нибудь боком тут все равно, но причастна.

Нина тогда сама еще не родилась. И весь день потом совсем не задался. Все, что ни начинал, ничего не ладилось. Топорище сломалось, чуть палец на ноге не отхватил. Веревка в колодце оторвалась, пришлось ведро вылавливать, куры Зинкины в огород забрались, грядки раскопали.
И так гадко на душе было. Не потому, что котят утопил. Ему и раньше случалось. Но в этот раз с особой злостью какой-то, будто они виноваты. Хорошо сыновья не видели. Как-то так без покаянья, как обычно. Погано как-то себя чувствовал. Даже слово себе дал, что хватит, не будет больше топить никого, и кошек в дом не пустит.
Коты завсегда проще. Вечером еще и зуб заболел. Что на в те времена была проблема, а уж на деревне особенно. Не шатается, крепко сидит, а болит мочи нет терпеть, Рвать это ж в город ехать, а работы самый разгар. Все за злобу эту, на Зинку и на котят ни в чем не повинных. И на кошку, мать ихнюю.
Мать как детей забрали исчезла сразу. К Зинке подалась. Какой-никакой дом. Но так на этот раз о чужачке догадалась. И тут только дура не поймет, что кошек стало двое. Теперь уж все ясно. Своя и чужая. Тараса кошка. Теперь она вспомнила. Но ему нечем не обязана, чтобы к себе на довольствие ставить. Стала гонять. Когда веником, а когда и палкой. Кошка в опустевший дом вернулась, где когда-то счастлива была.
Лето там на мышах прожила. А зимой опять под крыльцо залезла, где котят рожала. Дом то Тараса сломали. Решили там барак построить, на 4 семьи для доярок. Ферма то расширяться стала, вроде теперь будет совхоз…
Хоть от ветра спряталась. Приметил ее отец Нины тогда опять. Вспомнил свой гадкий день, пощелкал языком во рту там, где раньше зуб сидел, да в дом пустил. Кошка похоже уже старая. Может недолго ей и осталось. Так в общем-то почти и вышло. Весной ТарасИха (так ее окрестили) еще котенка под крыльцом родила, а к осени околела. Под тем же самым крылечком. Чем-то оно ее привлекало. Хотя чем чем? Понятно чем….Когда его сызнова строили, Тарас помогал разными работами – поднести, подержать, отпилить. Ему мать Нины супа наливала, хлеба с собой домашнего давала, вишня в тот год уродилась. Белье еще постирать собрала, махорки отсыпала.
Будто через годы доски эти тепло хозяйских рук сохранили. Об этом потом, когда уж кошки не стало мама Нины подумала в одну из бессонных ночей.
Котенок остался. Теми самым котом, что стал для Нины первым. Тем самым, что был в лесу под березой закопан. Так что Мошка войну пережила котиком. Никаких подвигов не совершала, не партизанила, никого не спасала, просто кошачьей жизнь жила. Хозяин ушел куда-то, больше она его не видела… хозяйка плакала часто, работала много, но в остальном все, как всегда. Утро, день, вечер, зима, весна, лето. Дочка вот в семье подрастает. Хорошая девочка.
И дом хороший. Куда вернуться очень даже хотелось. И куда хозяин делся тоже вроде понятно сделалось. Померли они с ним. Его убило, а кот сам по себе. Но коту остальные жизни доживать надо. Да и хозяин наказал – о детках позаботиться, о дочке особливо.
Вернулся не сразу. Но прожил долго. Запомнился как долгожитель Мотя, Метвей, значит. Добродушный увалень и наколенный котяра, который из дома лишний раз выходил только по туалетным делам. Словно евнух. Будто и по кошкам ему было не надо. Или какими-то тайными были те похождения. Как не посмотришь – кот все за печкой, на лавке или на коленях у кого, кто пустил. Будто наказ исполнял, следить и охранять, сам того не ведая. Зато ловить умел не только мышей, но и крыс. Охранял уж как мог и как умел. Долго. Никто даже уже не помнил, сколько ж коту точно лет, то ли 15, то ли больше уже. Начинали вспоминать и запутывались, когда ж взяли то его…то ли в за год то того, как Зина померла, то ли через год после. Взяли у ее соседей, через дом значит. Мать Нины за чем-то ходила, а пришла в подоле с котенком. Залез говорит и сидит. Его вынимаешь, а он опять лезет, опять «сидит», так вот и «переехал».
Последний был кот в жизни матери Нины. Оба были стары и беззубы, но прожили неплохую жизнь. И не была она у кота вовсе девятой. А только шестой.
Даже досрочный повод его домой отпустить был. Уж очень Нина по матери убивалась, да и одна осталась совсем.
И попытка такая была. Но сорвалась. Хотела Нина в том же доме опять котенка взять. Как родились - всех осмотрела, ей котика и оставили. Какого просила. Чтобы мать подрастила чуть-чуть. А он возьми и помри не пойми от чего. Может мать собой придавила, может захлебнулся как, может родился каким больным. Не успела даже Нина забрать его в дом. Только подержала один раз на руках и все. Такая вот вышла «встреча».

И совсем даже не подозревала, что прибившийся к дому потом бедняга, то самый, кого угораздило не сразу к ней руки попасть, и кого она не то что не «опознала» а даже и полюбила не с первого, не со второго и не с десятого взгляда, а позже это очередное воплощение всех, кого она помнит. Даже котенка этого и то запомнила.
Но главное они снова нашли, обрели друг друга.
Так что все вот так запутано было у Мошки. За досрочное возвращение до этого пришлось выходить «заплатить» долгим ожиданием новой жизни. Потому как после котенка можно было бы бегом дуть назад, а там уже белый красавец появился. Почти что сразу…..
Искючитительный случай, когда в раю котенок задерживается надолго. Этакое затяжное детство. Но так уж получилось. Да и о возвращении малыш не думал, Вселенная сделала исключение, распорядилась, а он просто жил поживал. С людьми, что были в раю познакомился заново, они с ним сами познакомились. Потому что на земле их и не застал. Мамку ему не «выписали», в два полтора уже и не обязательно это для рая, но на особом счету у Кошачьего Бога да и главной тогдашней кошки был. Переждал. И домой его снова отправили. Правда как-то ж не напрямую, Но по-всякому бывает. Это уже теперь и Муся, и Трюфель знали.
Вот ведь Мошка. В одном месте столько домов сменила. И хороших и не очень людей встречала. И безымянной даже была. И жизнь разной случалась. Но все ее воплощения были будто связаны с людьми, связанными с друг другом. Особенность жизни в небольших городах или деревнях. Там и люди друг другу многие родственные души в прямо смысле слова, то есть родственники. Такая вот выпала ей доля.
Быть в девятой жизни Мошкой. Видно, Нина стала все же главной хозяйкой среди всех для души.
Как-то в таком ключе Муся еще не думала о девяти жизнях. Выходит, раз именно в девятой райская жизнь потекает, то из всех хозяев у души есть на самом деле самый важный, главные или основной хозяин – тот с кем прошла девятая жизнь. Вот у Трюфеля уже понятно, кто это. Хоть и нет никого из семьи еще в раю, и долго дай то Бог, еще не будет. Только предки туточки. А у нее – будущее – сплошная загадка. Ведь, наверное бывает когда главный человек рядом в первой или второй жизни, а потом снова в девятой? Муся видела – бывает всякое. Даже такое, что еще год назад бы показалось ей невозможным. Вот у Мошки с Ниной больше всех жизней вышло, например. Интересно все это было.
Увлекательно. И на сколько лет, на несколько поколений может растянуться судьба, судьбы, кошачьей души?
А если в доме по два, по три или больше котиков. И на самом деле очень занятно все может статься Сколько всего это душ? Сколько из них новые, сколько одни и те же?
Получается, что Мошка не была чисто уличной кошкой никогда. Чтобы жить в подвале или скитаться от двора ко двору.
Условный дом был у нее всегда, только разный. И предана чтобы жестоко, для черного ошейника тоже не была. Но случались короткие жизни, обидные смерти и разочарования.

Муся лишь поняла одно – черный ошейник или даже серый не всегда обязательны. Их может и не случиться ни в одной из глав летописи. Но слишком просто все равно не бывает. За отсутствие того же серого ошейника возможно пришлось заплатить лишней маленькой жизнью. Вселенная пытается уравновесить добро и зло. Она делает свою работу, она воздает всем по возможности по-ровну, только это крайне сложно сделать. У людей вообще одна только жизнь, Господь, наверное тоже хотел бы всем по-ровну счастья и несчастья выдать. Но получается далеко не всегда. Когда жизней девять, там, видимо, чуть-чуть попроще распределить, но все равно трудно.
Мошкина летопись была не такой уж грустной и пугающей. Она не была уникальной. Она не была в чем-то особенной. Возможна примерно такая у многих кошек как раз. Но слушать было очень и очень увлекательно. Потому что это не «многие кошки», а конкретная – Мошка. Которая не знала ничего этого о себе и любила Тараса в образе безымянной трехцветки, а маму Нины как Мотя. Но это только когда спала…когда открывались двери комнаты сна и покоя. Соскучились все люди, пока Мошка глаз сомкнуть не могла, глядя в Окно.

Тарас то теперь мог и говорить, и слышать. И с тех пор все не мог наговориться и наслушаться. Здесь даже у кошки и имя появилось – Дуська. Она сама выбрала. Ей оказалось, что нравится.
Теперь все вроде вернулось на круги своя. Мошка спала как все – кошки – часто и сладко. Потому что у нее была цель, и был план – дождаться рождения посланника. А во сне так и время быстрее летит как будто и ждать проще.
Муся и Трюфель потом еще долго обсуждали услышанное. Муся как-то иначе, по-новому взглянула и на ту деревню, где нее дача была.
Тоже вспоминать начала разных людей особенно старушек…Были они молодыми, наверное, когда Мошка была Мотькой… а самой Муськи даже для первой жизни в проекте не было.
И тоже была в лесу часовня, которой теперь нет, а за грибами все еще ходят «на часовеньку»… и ферма была, и котят туда тоже носили. Теперь и ее нету, только развалины и бурьян.
И в навоз она тоже сама однажды свалилась….только там мелко было, не большая выгребная яма, а куча соседской коровы после дождя. Сама отмылась. Весь день потом мутило. Не могла же в таком виде домой идти. Хозяйка все равно учуяла аромат, еще раз кошку помыла. Да много разного такого, деревенского, похожего было….И кто там был ее далеким предком? В чьем доме, с какими людьми? Привязана ли она судьбой к месту, к людям, к событию или ни к чему не привязана?
Трюфель тоже об этом размышлял.
У него повод думать был более веский. Что там пока Мусины жизни. Раз два и обчелся, все как говорится на памяти еще ныне живущих и даже не старых. И все можно сказать еще и впереди у нее.
Другое дело – девять. Может он тоже родился лет 200 назад первый раз. Или даже 300?
Есть же разного рода исключительные случае задержки на небесах…
Интересно? Да, пожалуй. Хотел ли он знать? Не понял пока.
Скорее нет, чем да. Просто были опасения, что с этой информацией про самого себя сладить и ужиться будет намного сложнее, чем с рассказом про кого-то другого. Значить чужое прошлое – как книжку читать или кино посмотреть, свое – это совсем иначе.
Так что все правильно, что не помнят кошки свои девять жизней и не знают о них. А если надо будет помнить так Бог сам это решит. И Мошке не надо про себя знать, ни к чему это.
На то она девятая жизнь и долгая, чтобы много всего в памяти сохранилось, чтобы много что долгие годы можно было вспомнить и с родными людьми обсудить.
Вот однажды, пусть через много еще лет, встретит он на пороге Рая хозяина или хозяйку, а те спросят «А ты помнишь?»… и буду вспоминать вместе.
Люди любят вспоминать. И у Муськи будет все наверное так же после девятой жизни, и у всех остальных райских кошек.
Как знать, может быть в том же раю возможна и более совершенная система организации и систематизации всех девяти судеб, летописей и связей жизней кошек и людей, но кот ничего придумать не мог по этому поводу. Может однажды придет кто-то – другой Кошачий Бог или другой Главный кот и все придумает.
Что-то такое, до чего ни сам Господь, ни сама Вселенная не додумались. И станет все совсем по-другому. Но пока в том что есть надо как следует разобраться. Чем больше он узнает, тем все кажется не проще, а только сложнее. Но зато и интереснее.
Все люди, все кошки так или иначе могут быть связаны друг с другом. Даже те, кто совсем не знакомы. Через каких-то других общих знакомых или родственных котов. Может даже они с Мусей связаны. Хоть это и кажется невозможным. В далекое прошлое же никто не забирался с расследованием. Может у них общий прапрапрапрапрапра……пра дед какой из одного города… или прапрапрапрапра предки хозяев были когда-то знакомы?
В общем Трюфель даже уподобился Мусе и уснул несколько вечеров подряд позже обычного и как говорят сейчас там не земле люди, слегка «загруженным» всеми этими мыслями и информации. И не так уж и плохо, что этой «загрузки» там, внизу, не было. Быть почти человеком совсем не так уж просто. И там, внизу, он вроде как и не мечтал быть человеком…Хотя, нет, иногда бывало. Когда хозяева ели что-то очень вкусное, а котику давали лишь чуток попробовать. Зато они тоже мечтали быть котиками. Он даже помнил когда. Каждое утро буднего дня, особенно по понедельникам, когда надо было идти на работу или по разным делам, а он мог сколько угодно плющиться на кровати и спать хоть до самого вечера. Но все это не то, все это другое, не так как сейчас, не считается.


Вернуться к началу
  Профиль  
 
 СообщениеДобавлено: 31 май, Пт, 2019, 21:51 
Ответить с цитатой  
Любитель
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 15.05.2010
Сообщения: 820
Откуда: Estonia
Каждый раз, читая очередную главу, по-хорошему удивляюсь такой богатой фантазии - столько персонажей, судеб "нарисовано", всё так увязано мастерски... С удовольствием прочла (как и раньше) :OK: Даже минорные, переживательные моменты - всё как в жизни в общем-то....
Живем дальше в предвкушении рождения посланника :)


Вернуться к началу
  Профиль  
 
 СообщениеДобавлено: 31 май, Пт, 2019, 23:20 
Ответить с цитатой  
Любитель

Зарегистрирован: 21.06.2018
Сообщения: 86
Откуда: Москва
Прочла новую главу на одном дыхании, где-то всплакнула, найдя параллель с моей ушедшей кисой, где-то улыбнулась... Очень жду продолжения по возможности :) :)


Вернуться к началу
  Профиль  
 
 СообщениеДобавлено: 01 июн, Сб, 2019, 19:45 
Ответить с цитатой  
Любитель

Зарегистрирован: 08.06.2011
Сообщения: 927
Откуда: Москва
Я читаю. И перечитываю. Писать, как можно длиннее))

Глава про музыку прекрасна!

_________________
Я еще тоже пока не привык, скучаю…
Мне без нее не то, чтобы одиноко,
Но оказалось… одна лишь нежность венчает
Каждую веху прожитого нами срока…(с)


Вернуться к началу
  Профиль WWW  
 
 СообщениеДобавлено: 01 июн, Сб, 2019, 20:35 
Ответить с цитатой  
Любитель
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21.08.2009
Сообщения: 1976
Откуда: г.Москва, на форуме с 8.01.2007
Спасибо! Огромное спасибо!

_________________
Лучше быть расстрелянным за преданность, чем повешенным за предательство. В.В.Путин
В отличие от людей, кошки лижут только свою жопу


Вернуться к началу
  Профиль  
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 201 ]  Пред.  1 ... 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14 ... 21  След.



Найти:
Перейти:  


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 6


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения


CATS-порталРасписание выставокКаталог породПитомники кошекПродажа котятГалереяЮморИнтернет-магазинОткрытки


Рейтинг@Mail.ru
Copyright © CATS-портал 2002-2024 info@mau.ru