40. Замок Сен-Блан

Николай ожидал нового “визита в детство”, но Саша взамен вытащила его на прогулку. Даже и прикоснуться не позволила к клавиатуре или мыши.

Сначала от души поиграли в снежки. И тут Саша очень походила на Анну-Луизу – ту, из “сна о детстве”. Визжала от восторга, метко кидала и хорошо уворачивалась, и ровно так же подняла руки – сдаюсь – когда устала. Они долго стояли, смеясь и переводя дух – держа друг друга за руки.

— Отличная погода! – заключила Саша. – Просто прелесть! Куда пойдём? В магазины не хочу, я лучше курьера потом вызову.

— Можно ко мне, – предложил Николай. – Там как минимум нужно остатки еды убрать, – и напомнил, что всё это время жил и питался у себя дома.

— Хорошо! – согласилась Саша. – Мне показалось, или у вас на балконе стоит кошачий лоток? Ну, туалет?

— Родители когда-то кошку держали, – пояснил Николай. – Брали её с собой в огород. Однажды летом она сбежала – похоже, кота хотела – и уже не вернулась.

— Очень жаль, – вздохнула Саша. – И больше не заводили?

— Нет, мама тогда сильно переживала, – покачал головой Николай. – Решили больше не заводить.

Саша покивала, и остаток пути они шли молча. Реплики о погоде и тому подобном не в счёт.

* * *

— Очень странно, – заключила Саша, глядя в щедрые недра холодильника. – Все продукты хорошо выбраны, вредных нет, но это точно не я выбирала, и не ты... – Она задумалась. – А где та поваренная книга?

— Странно, на столе оставлял! – удивился Николай, и ещё минут пять искал. Без толку.

— Кто авторы, помнишь? – поинтересовалась Саша, проверяя содержимое кастрюли и сковороды. – М-м-м, пахнет приятно. Так это ты готовил?

Николай покивал и припомнил название книги. Саша поморгала непонимающе пару секунд, а потом расхохоталась.

— Это та самая бабушка, мама моей мамы, и её муж, – пояснила она. – Капитолина Чернова и Афанасий Чернов. Они оба повара, меня бабушка готовить учила. Слушай, давай всё это с собой заберём! Я попробовала, мне понравилось! И продукты заберём, которые нельзя долго хранить.

Сказано – сделано, и вскоре в прихожей, у двери, появился рюкзак. Саша заметила пустые банки с пивом в мусорной корзине и указала на них Николаю. Тот рассказал о странностях восприятия, и Саша снова рассмеялась.

— Это мама, – пояснила она, вытирая глаза – досмеялась до слёз. – Её почерк. Она папу так же отучила пиво пить. Не удивлюсь, если книга – тоже её работа. И что продукты тоже она надоумила купить.

— Это она так заботилась обо мне?

— Да, – подтвердила Саша. – Мы никому не вредим. Даже если прогоняем. Правило первое – мы заботимся обо всём живом.

— У меня ощущение, что меня всё это время дрессировали, – задумчиво покачал головой Николай. – А как бы ты меня отучала от пива и виски?

— Честно? Я бы просто попросила. Для начала. – Саша смотрела в глаза Николая, на лице – сплошная серьёзность. Но всё равно рассмеялась в итоге. – Рефлекс надёжнее. Может, это не очень честно, но работает лучше. Ой, а это откуда?!

Саша указала на полупустой пузырёк из-под “живой воды” – тот, половину которого Николай вылил на зеркало. Николай открыл бар, и вкратце рассказал о путешествии к антиквару, и о зеркале в спальне. Саша тут же прошла с ним в спальню и открыла дверь шкафа.

— Точно, живое зеркало... – прошептала она. – Ну они и заговорщики! Я про Шанни и Розу!

— Может, пора рассказать, кто они и что там, за зеркалом?

— Давай дома, при Розе, ладно? Это ведь и её касается.

Николай кивнул.

— А тот пузырёк, который сейчас начатый, ты сама у меня спрятала?

Саша покивала и покраснела.

— Это не очень честно, я знаю. Но если бы ты знал о нём, она бы и его забрала.

— Твоя мама?

— Да. – Саша рассказала про то, как и её заставили, на время, забыть Николая. – Она побывала у меня дома и попробовала удалить всё, что напоминало о тебе. Но Роза и Шанни что-то заподозрили, и приняли меры.

— Какие?

Саша рассказала про записку Николая в ноутбуке.

— Не удивлюсь, если кто-то из них сделал так, что мама не заметила ноутбук. Если бы не та записка, я даже не знаю, что случилось бы. Ой, извини! – Саша снова покраснела. – Тебя просила, а сама... – Она махнула рукой. – Почти любое зеркало можно сделать живым, если полить живой водой. Но оно постепенно станет обычным. Пока оно живое, у тебя точно не заведётся всякая пакость в доме. Странно... – Саша дотронулась до зеркала. – Оно как будто совсем свежее, словно через него недавно проходили. Но я не чувствую никого постороннего!

— Анна-Луиза... прости, Шанталь и Роза не посторонние?

— Зови её так, как она представилась. Точно, это кто-то из них! Наверное, Шанни, я ведь попросила её присматривать за тобой, когда возможно.

Николай улыбнулся, покачал головой и вздохнул. Вздохнула и Саша, обняв его. Не сразу отпустила.

— Понимаю, вопросов всё больше, – посмотрела она в глаза Николая. – Она хорошая, правда! Она не стала бы подглядывать или подслушивать. Идём? И расскажи мне подробнее про Антипова. И держи теперь живую воду при себе, хотя бы один пузырёк.

* * *

— За нами следят, – предупредила Саша вполголоса, когда они вошли под крышу антикварной лавки. Видно, что каникулы: посетителей уже полон магазин. – Чёрная машина... – и продиктовала номер, и кого видела внутри. – Ты знаешь об этом?

Николай добыл свой мобильный и наладонник и, отойдя в сторонку, поискал в записях.

— Это от Леонида, – пояснил он. – Следствие ещё идёт, это мера предосторожности. И ещё у подъездов обеих квартир всегда есть охрана. Тоже негласная. Ты наблюдательная!

Саша вздохнула и развела руками.

— Я чувствую их внимание, – пояснила она. – Но оно не противное, оно просто назойливое. Хорошо, пусть присматривают, если нужно. Михаил Львович! – улыбнулась она. И верно – со второго этажа спускался, сияя подобно солнцу, владелец лавки.

— Госпожа Чернова! – всплеснул он руками. – Ходили печальные слухи о вашем отъезде. Рад, что это только слухи. Рад вас видеть, господин Третьяков!

“Я что, показывал паспорт?”, насторожился Николай. “Вроде не показывал и не представлялся”.

— У меня сейчас посетители, – заговорщически понизил голос антиквар. – Не хочу заставлять их скучать. Потом буду рад побеседовать, если располагаете временем.

— Располагаем! – улыбнулась Саша. – Мы пока посмотрим на ваши экспонаты!

Антиквар кивнул, воплощённое радушие, и вскоре отбыл назад, на второй этаж. Саша поманила Николая за собой – в то самое место меж шкафами, где Николай общался с Анной-Луизой, и подвела к неприметной двери. Прижала к ней ладонь, и дверь с лёгким щелчком приоткрылась. Внутри оказались две комнатки – в одной вешалки для одежды, в другой несколько столов и удобных на вид кресел.

— Для особо важных клиентов, – пояснила Саша. – Вход и выход сюда просматриваются камерами, лишних вопросов не задают. Здорово, да? Можем подождать его здесь, а можем походить по магазину.

Она сняла с Николая шапку и повесила на вешалку. Намёк понятен – Николай принял её верхнюю одежду и оставил свой пуховик. Ровно так же они вернулись в тот самый проход.

— Он посвящённый, верно? – поинтересовался Николай.

— Не совсем. У него есть дар, пусть и не самый сильный – он умеет отличать посвящённых от всех остальных. Если бы ты взял тогда неправильный пузырёк, Антипов вёл бы себя ровно так же, но на улице тебя встретили бы инквизиторы. Ну, их агенты.

— Получается, мне жутко повезло! – Николай с любопытством смотрел на заглавия книг по эзотерике.

— Везение тут ни при чём, – возразила Саша. – Я же говорю, ты не профан. Сам ведь сказал, что видел разные виды свечения. Всё, тут уже полно других людей, а я не хочу шептать на ухо.

* * *

— Ваш пропуск, – протянул антиквар Николаю карточку. – Госпожа Чернова уже показала вам, где вы можете переждать наплыв посетителей без лишней суеты. Просто приложите к косяку двери. На обороте мой телефон.

— Благодарю, Михаил Львович! – кивнул Николай. – Признаться, в предыдущий визит мне было немного не по себе.

— Меры предосторожности, – развёл руками антиквар. – Сами понимаете, я видел вас впервые. Вам нужны ингредиенты, госпожа Чернова?

— “Саша”, если можно, – попросила Саша. – Если неуместно, то “Александра”. Нет, у меня пока всего хватает. Это мама сказала вам, что я отъезжаю?

Антипов покивал.

— Всё верно, Мария Ильинична лично сообщила. Я рад, что вы остаётесь! Могу рассчитывать на вашу обычную помощь? Завтра, в обычное время?

— Да, обязательно, – подтвердила Саша. – Не возражаете, если мы придём вдвоём?

— Ничуть! – взмахнул руками Антипов. – Чашечку чаю?

— Лучше завтра, после всех дел, – улыбнулась Саша и поднялась из-за стола. Поднялся и Николай. – У нас сегодня уже есть планы. До свидания!

* * *

— Это моя практика, – пояснила Саша, как только они вышли из магазина. Чёрный автомобиль, теперь и Николай обратил внимание, пополз следом по той же улице. – Я определяю подлинность его экспонатов. Мне полезно, я учусь, и ему тоже выгода – я не один эксперт, и даже если ошибаюсь, не так всё страшно.

— Так вот куда ты уезжала по четвергам после обеда!

Саша покивала.

— Ты заметил! Не думала, что обратишь внимание. Ой, смотри, кто там!

Саша указала взглядом – в сторону того самого киоска в парке, со стенами из чёрного отполированного пластика. Анна-Луиза, в той самой нарядной шубе – и со зрительной трубой в чехле – повесила на плечо.

— Только не смотри прямо на неё, – попросила Саша, понизив голос. – Тут люди ходят. Даже если будешь говорить совсем тихо, она услышит. Шанни? – улыбнулась Саша, посмотрев на отражение. – Нужна помощь?

Анна-Луиза покачала головой – “нет” – и губы её едва заметно шевельнулись. Но Николай, тем не менее, услышал и громко, и чётко: – Нет, просто проходила мимо. Приятной прогулки!

— И тебе! – помахала ей Саша. – Знаешь, – посмотрела она в глаза Николая. – Давай ты вначале сам попробуешь узнать про неё всё, что можно. А потом уже я расскажу. Идём в сторону дома? Как раз подойдём к ужину.

* * *

Саша решительно выдворила Николая с кухни – проводить ревизию удобнее одной – и Николай вернулся в спальню. Где, неминуемо, уселся за компьютер. Но вначале подошёл к тому самому зеркалу, что на двери платяного шкафа. Что значит “живое”? Куда ведёт оно, каким образом материальные объекты – Роза, например – могут “путешествовать”? Как это вообще возможно, чтобы с той стороны было отражение того, чего нет по эту?

Почему он так спокоен? Может, потому, что в детстве зачитывался сказками, и среди них – “Алисой в Зазеркалье”? Что, может там и Бармаглот тоже найдётся, и все прочие чудища, придуманные Кэрроллом? Николай встал перед зеркалом, осторожно прикоснулся к нему ладонью. Останется отпечаток, да, не забыть потом стереть. Никаких ощущений. Что нужно сказать, чтобы оно пропустило в зазеркалье? “Сезам, откройся?” Николай улыбнулся, закрыл глаза и прислушался к ощущениям.

Никаких ощущений. Чернова-старшая права, он профан. Не владеет этим их Искусством, и никогда не овладеет. Самый обычный человек. Но почему его выбрала Саша – уже нет сомнений, что это она выбрала – и почему заступилась эта таинственная Шанталь?

Голова идёт кругом. “Я в это верю”, подумал Николай. “На самом деле верю. Вот попал в ту самую сказку, которую читал в детстве. Правда, в той сказке тебя не пыталось сожрать жуткое чудище, но кто сказал, что во всех сказках должно быть безопасно?”

Николай убрал ладонь и посмотрел на плоскость зеркала чуть сбоку – надо стереть отпечаток ладони, незачем разводить грязь. И оторопел: отпечаток, только что чёткий, тускнел и пропадал. Прошла неполная минута, и нет его. Идеально гладкая, идеально чистая плоскость. Это и есть живое зеркало?

— Шанталь? – спросил Николай неуверенно, и на несколько секунд стало трудно дышать, и холодный ручеёк скатился по спине. Если сейчас там появится Шанталь, или же кто-то выйдет, то Николай, несомненно, свихнётся. Он стоял и смотрел, каждую секунду ожидая чего-то – и жуткое ожидание беды прошло, схлынуло так же, как и накатило – без предупреждения.

Просто зеркало. И пора перестать таращиться в его глубины. Это просто зеркало.

Слева мяукнули. Николай оглянулся – Роза сидит у клавиатуры и, несомненно, требует внимания.

— Ты права. – Николай уселся за стол и осторожно погладил кошку по голове. Роза не возражала, боле того – потёрлась о нос человека и замурлыкала. Протянула лапу и потрогала “мышку”.

— Намёк понял, – улыбнулся Николай. – Давай посмотрим, что Интернет знает о Шанталь.

* * *

Интернет знал о Шанталь достаточно, чтобы ввести в оторопь. Николай отыскал гравюру с портретом исторической Шанталь Анны-Луизы, маркизы де Сен-Блан, умершей в 1349 году во время эпидемии Чёрной смерти, в возрасте тринадцати лет. И маркизат Сен-Блан располагался восточнее тогдашнего графства Прованс, а замок Сен-Блан стоит до сих пор. С ума сойти!

И самое главное: лицо девочки с той гравюры – за три месяца до её смерти – точь-в-точь та Анна-Луиза, с которой Николай так коротко теперь знаком.

— Как она могла быть маркизой в тринадцать лет? – подумал Николай вслух. – Она ведь должна быть женой маркиза.

— В то время семьи сговаривались о браке своих детей задолго до совершеннолетия, – отозвалась Саша. – У неё очень печальное лицо там, на гравюре. – Похоже, Саша уже несколько минут стоит в дверях.

— Это тот самый человек? – повернулся Николай к ней лицом. – Та Анна-Луиза, которую мы видим в зеркале, и которую я видел там, в своём убежище?

Саша покивала.

— Она расскажет, если попросишь. Пойдём поужинаем? Ты хотел больше узнать о ней – о таких, как она. Мозгу потребуется энергия, – улыбнулась Саша. – Мне самой было трудно поверить. Мне было тринадцать, когда она стала присматривать за мной – может, поэтому мы с ней так быстро подружились. Идём! – протянула она руку.

* * *

Они перешли в гостиную –

— ...То есть инквизиторы следят за соблюдением правил, – подвёл итог Николай. – И расследуют все случаи нарушений.

— Всё верно, – согласилась Саша. – И назначают наказание, если необходимо.

— То есть у вас... у посвящённых тоже есть свои тюрьмы?

— Есть Лимб. Мы всё там бываем – это часть обучения. Чтобы понять, что ждёт тех, кто пытается использовать свой дар только для себя. Это страшное место, Коля. Но там у каждого свой страх, и я не стану описывать, что там со мной было. Никто не захочет вернуться в Лимб по доброй воле.

— И если инквизиторы приговорили к наказанию, то всё? Никакой апелляции, никакого пересмотра?

— Почему? Любой может потребовать пересмотра. Но он только один, и там решают уже не инквизиторы.

— А кто?

Саша с улыбкой помахала рукой, и через долю секунды на столе возникла Роза. Посмотрела на хозяйку, и улеглась во всю длину, вытянув лапы и жмурясь.

— Кошки?! – поразился Николай. – Ты серьёзно?

— Они называют себя кари, – уточнила Саша. – Так правильно. Иногда они – кошки, иногда – люди. Мне говорили, они могут быть чем угодно. Любым живым существом.

— Превращаются? Как оборотни, что ли?

Саша улыбнулась и, поднявшись на ноги, удалилась в ванную. Вернулась оттуда с бутылочкой в руке – крем для кожи. Вернулась за стол и зажгла настольную лампу.

— Смотри, – она протянула руку так, чтобы колпачок бутылочки указывал на лампу. – Видишь, какая сейчас тень от неё?

— Круглая, – кивнул Николай.

— А так? – Саша повернула бутылочку.

— Прямоугольная.

— Но это – всё та же бутылочка, понимаешь? Кошки, люди...

— Кажется, понимаю, – медленно проговорил Николай. – Это всё проекции чего-то ещё. Чего-то большего, так?

Саша покивала.

— Да, мне так и объяснили. И кари умеют зажигать сразу несколько ламп. Отбрасывать много теней сразу. Тени могут вести себя по-разному...

— ...но это всё один и тот же, не знаю, организм? Существо, сознание?

— Спроси у мамы. Она знает нужное слово, – предложила Саша. – Да, так и есть. Иногда Роза – это только кошка, как многие другие. Но иногда она – нечто большее. Ты ведь и сам видел, верно?

— Верно. Кот, “Алгебра”, рука, игла, – проговорил Николай. – Вот чёрт! Она это и пыталась мне объяснить!

— Кто пытался?

— Роза. – И Николай рассказал, что происходило в гостиной, пока Саша объясняла своей маме, насколько та неправа.

— Она очень тебе доверяет, – покачала Саша головой, – если сразу дала подсказку. Точно, они вместе с Шанни и помогли нам с тобой, не позволили забыть друг друга!

— Твоя мама обратилась к Розе “Шанталь”, – припомнил Николай. – То есть что – Шанталь и Роза – это единое целое?!

— Проекции, как ты сам сказал. В тот момент они были одним сознанием, одной волей. Одним именем.

Николай уселся, глядя на довольную Розу. В голове не укладывается... Ведь сам же всё видел, но всё равно не укладывается!

— Наверное, кари намного способнее людей, – предположил Николай.

— Намного, – подтвердила Саша. – Они жили на Земле, когда людей ещё и в замысле не было.

— И кто мы для них тогда? Муравьи, блохи, не знаю, что-то подобное?

— Зачем ты так? – тихо спросила Саша. – Тебе страшно, я понимаю. Шанталь – моя лучшая подруга, я не говорила? Я знаю, что она сильнее и умнее. Она никогда не относилась к нам с презрением, не насмехалась, ничего такого.

— Извини, – кивнул Николай и взял Сашу за руку. – Не знаю, что на меня нашло.

— Не извиняйся. К этому сложно привыкнуть. Всё, уже поздно. Идём, я прогоню неприятные мысли.

* * *

Почти полночь. Они лежали, улыбаясь. Саша сделала ему массаж – и снова мягко, но решительно пресекла попытки приставать.

“Мне начинают нравиться такие моменты”, подумал Николай, держа её за руку.

— Не торопи вопросы, – произнесла Саша, повернулась в его сторону лицом и посмотрела в глаза. – Мама мне всегда так говорила. Не торопи вопросы. Ну как можно было не торопить?! Я хотела знать всё, сейчас и сразу. А потом я была в таком восторге, ещё тайны, ещё знание. А потом ночью приходили кошмары. А потом утром я старалась не смотреть в зеркала и вздрагивала от каждого шороха.

Николай прикрыл глаза. Примерно так, подумалось ему.

— Только не молчи! – потянула его за руку Саша. – У меня всё это было. Но мне тогда было десять лет, всё было иначе.

— То есть люди, на самом деле, ничем на Земле не управляют, – произнёс Николай.

— Тебя правда беспокоит именно это? – улыбнулась Саша. – Когда закончился каменный век – пять тысяч лет назад, да? Что такое пять тысяч лет для Земли? Каждый день может быть последним для людей, а Земля даже ничего не заметит.

Николай поёжился. На долю секунды ему стало зябко под тёплым одеялом.

— Мой дедушка Лаврентий, который по отцу – учёный, биолог, – продолжила Саша. – Он рассказывал мне. Каждый день на Земле вымирает один вид животных. Представляешь? Вчера ещё был – сегодня больше нет, и никто уже не вспомнит. Дед говорит, люди тоже когда-нибудь вымрут. Так устроен мир. Были массовые вымирания, и ещё будут. Я думаю, кари это всё поняли намного раньше. Дедушка Лаврентий говорит, что кари достигли разумного состояния – ну, как мы это понимаем – почти миллион лет назад. Может, ещё раньше. И тогда они были совсем другим биологическим видом. Он давно вымер. Потом были другие виды, тоже вымершие.

— И они могут жить почти в любом теле?!

Саша покивала.

— И перемещаться между ними. Но кошки им нравятся больше всех остальных. Я тоже не верила, пока Шанни не показала мне. Поговори с ней! – предложила Саша, сжав ладонь Николая. – Она ведь не случайно заступилась за нас с тобой.

— Как с ней поговорить? Позвать у зеркала?

— Нет, это всегда немного опасно. Есть способ проще. – Саша приподнялась на локте. – У тебя будет двадцать минут. Если там есть часы, постарайся следить за временем!

— А если не... – Николай осёкся. – Ну да, вопрос со словом “бы”.

— Ты всё равно вернёшься сюда, но это будет не очень приятно, – пояснила Саша. – Хочешь поговорить с ней?

Николай не сразу решился кивнуть.

— Считай до десяти, – велела Саша и прикоснулась ладонью ко лбу Николая.

* * *

Та же квартира, но другой день. Или просто другое время того же самого дня? Николай отчётливо слышал радостную праздничную суету за стенами и казалось, что она слышна и в этой квартире, часть которой явилась из прошлого. Вроде бы слышались песни из гостиной – включен телевизор, идёт праздничный концерт. Слышал, что мама говорит по телефону из родительской спальни.

Но стоило заглянуть в гостиную – там стоял накрытый стол, но телевизор был выключен, хотя ощущение праздника не проходило. Осмелился заглянуть в спальню родителей – постучал вначале – но там никого не было, а на письменном столе отца и рабочем столе мамы всё было, как он помнил – почти идеальный порядок, только нужные вещи. И все прочие предметы той комнаты именно там, где они и были. А вот теперь слышались разговоры на кухне – и среди прочих голосов Николай различал голос соседки, Варвары Павловны – она преподавала в техническом институте. Но стоило выйти на кухню – и там оказалось чинно и спокойно, а домашние звуки и размеренное ожидание веселья переехали в другие комнаты.

Николай вздохнул и спохватился, посмотрел на часы. Сколько он уже провёл здесь, минуты три? Будем считать, что три, и как следить за временем, взять этот кухонный будильник и таскать с собой?!

Эврика! У отца же есть секундомер! Будем надеяться, отец не обидится, что Николай залез без спросу в письменный стол. Николай пробежался до стола – точно, вот он. Пружина заведена, не до конца – отец говорил не раз, что так делать не очень полезно для пружины – но на двадцать минут хватит. Старт!

На всякий случай будем считать, что осталось пятнадцать минут. Николай пулей метнулся к кухонному окну – верно, там бегает детвора. Но на что спорим, что когда он спустится...

Анна-Луиза помахала ему рукой – она сидела на скамейке близ ёлки и смотрела на небо. Ей и вправду понравилось! Неужели за эти шестьсот пятьдесят лет, или сколько их прошло для неё, она ни разу не смотрела на небо в телескоп или что-то подобное?

Хотя многие ли современные люди, на памяти Николая, вообще замечают звёзды на небе?

Анна-Луиза бережно сложила трубу в чехол и поманила Николая к себе.

— Тебе страшно? – спросила она напрямую. Верно. Именно так: страшно. Николай кивнул. Есть острое ощущение, что и тут следует говорить правду, только правду – и ничего кроме правды.

Анна-Луиза улыбнулась и побежала... к двери в подъезд. Остановилась там и поманила Николая к себе.

— Возьми меня за руку, – попросила она и протянула левую ладонь, уже без варежки. Дождалась, пока Николай возьмёт её за руку и открыла дверь.

Николаю вновь захотелось протереть глаза. За дверью был вид на горный пейзаж. Точнее, предгорье – холмы, долины и, возвышающийся над перевалом небольшой замок из белого камня. Потрясающий вид.

Анна-Луиза потянула Николая за собой и сделала шаг за дверной проём. И Николай перенёсся из лёгкого мороза в летний зной. Успел заметить, что Анна-Луиза теперь не в шубе, а в том самом платье, и сапоги у неё другие. Но чехол с трубой остался, так и висит за плечами (и выглядит немного забавно). А вот сам он так и остался в зимней одежде.

— Просто вспомни, – посоветовала Анна-Луиза, отпустив его руку. – Вспомни, в какой одежде ты ходил летом. И представь, что ты вернулся домой и вначале переоделся.

Легче посоветовать, тем более когда в голове такой сумбур! Но Николай справился, и вот он уже в летних брюках, сандалиях и лёгкой рубашке. Но ключ от дома так и висит на шее, и округлая тяжесть секундомера всё ещё в кармане.

— Тринадцать с половиной минут, – пояснила Анна-Луиза. – У тебя осталось тринадцать с половиной минут. Теперь не страшно?

Николай помотал головой. И впрямь, уже нет робости, но в голове по-прежнему сумбур. Анна-Луиза вновь взяла его за руку.

— Задержи дыхание, – посоветовала она и... замок стремительно приблизился, словно бросился под ноги из пустоты. Анна-Луиза отпустила его руку и указала – за мной!

Они взбежали по ступеням в главные ворота – всё чисто, убрано, нарядно, словно тут ожидается праздник. И никого – ни людей, ни конец, ни кого ещё тут можно было бы ожидать. Они бежали по коридорам и лестницам, Анна-Луиза отворяла двери, пока не остановилась на кухне. Несомненно, это кухня – и здесь только что готовили много вкусного, даже слюнки потекли!

— Это замок Сен-Блан? – предположил Николай. Анна-Луиза кивнула и улыбнулась.

— Твой день, самый приятный?

— Да. Тогда объявили, кто будет моим супругом, а меня впервые назвали маркизой де Сен-Блан, – кивнула Анна-Луиза. – Для меня это был просто праздник. Столько внимания, подарков, такие наряды, со мной обращались как с принцессой. – Она неожиданно бросилась к слуховому окну в углу и, подтянувшись, ловко забралась на подоконник – почти два метра от пола. Ничего себе! Осторожно устроилась там, аккуратно подобрав своё роскошное платье.

— Здесь я сидела потом, – пояснила она спокойно. – В тот другой день. Крысы не могли достать меня здесь. – Она посмотрела в окно. – Я сидела и смотрела в окно. Там всё время шёл дождь.

У Николая мурашки поползли по спине.

— Когда... когда началась новая, другая жизнь? – осмелился он предположить.

Анна-Луиза кивнула.

— Обе моих служанки давно уже умерли, от чумы. Тех, кто должен был вывезти меня в столицу, убили мародёры. Они разграбили замок, только чудом не нашли меня. У меня была только вода – я боялась выйти в кладовку, да её и разграбили уже. Я сидела здесь, у меня была только вода, и я не ела уже восьмой день. Поможешь?

Она поманила Николая к себе и тот протянул руки, помог ей спрыгнуть на пол, поддержал за руки.

— Смотри, – предложила Анна-Луиза и протянула обе ладони Николаю. – Просто смотри.

* * *

Сил почти не оставалось. Анна-Луиза твёрдо понимала – нужно снова вскипятить воду. Старый слуга-конюх был прав: огонь и кипящая вода действительно отпугивают Чёрную смерть. Над ним все потешались – ведь все знают, что только покаянием и молитвами можно спасти себя и своих близких! Ещё оставались дрова, но Анна-Луиза ослабла так, что чуть не поломала себе руки и ноги, когда свалилась со своего укрытия. Теперь крысы доберутся до неё. Она сумела убить почти всех крыс, кто пробирался в кухню, но мерзкие твари всё равно находили себе дорогу. Крысы несут Чёрную смерть, нельзя прикасаться к ним!

Ей было холодно, и нужно подбросить дрова, пока угли не остыли. И вскипятить ещё воды, чтобы пить потом. Анна-Луиза каждый раз, помня слова конюха, держала кружку над углями, и мыла руки водой с золой. Это было жутко неряшливо, её платье давно стало грязными лохмотьями, но Чёрная смерть не осмелилась схватить свою добычу. Конюх был прав, только он и был прав...

Она пыталась подняться, ноги уже не держали. И поняла, что уже не доберётся до очага, нет сил. Голод уже не жёг горячим свинцом всё внутри – к этой боли она притерпелась. Несмотря ни на что, Анна-Луиза всё ещё надеялась. И верила, что за ней придут. Пусть даже это будут ангелы, забрать её в последний путь.

Ей показалось, что запах грозы разлился по кухне. Анна-Луиза сумела открыть глаза, продолжая шептать молитвы пересохшими, потрескавшимися губами – и увидела её. Женщину-ангела, так она её называла потом. Она вышла прямо из зеркала – уж неясно, кто и зачем принёс его на кухню – может, мародёры хотели забрать за его роскошную раму, а потом просто бросили?

Она была полупрозрачной, и Анне-Луизе померещилась пара крыльев за её спиной. Беловолосая, при этом смуглая, в нарядном белом платье до пят и белых же туфлях. Как всё это неуместно на грязной, загаженной кухне! Она бесшумно прошла от зеркала к Анне-Луизе, прижавшейся спиной к каменной стене, и присела, протягивая руку.

— Идём, – позвала женщина, улыбнувшись. – Не бойся меня. Сейчас тебе станет лучше.

Анна-Луиза не сразу сумела взять её за руку. Как гостье не противно – стоит только посмотреть, на что теперь похожи ладони Анны-Луизы! Удивительно, но сразу же прошёл голод и жажда, и нашлись силы подняться за ноги.

— Кто вы? – пролепетала девочка, не осмелившись ничего предположить вслух.

— Анна-Вероника, – было ей ответом. – Я всё расскажу тебе. Идём!

Она провела её к зеркалу – удивительно, но поверхность того волновалась подобно воде, на которую подул ветерок – и Анна-Луиза, зажмурившись, шагнула насквозь.

Но всё же обернулась вначале. Кухня уже не казалось жутким, отвратительным местом, темницей для приговорённых у смерти от голода. И Анна-Луиза увидела саму себя – там же, у стены – вторая Анна-Луиза сидела и, казалось, безмятежно спала, со счастливой улыбкой на лице. А потом словно растворилась, разошлась бесследно в воздухе.

...Анну-Луизу мягко, но настойчиво потянули за руку и она, зажмурившись, шагнула насквозь.

* * *

Николай осознал, что тяжело дышит, что ему не по себе – словно это он умирал тут от голода – перепуганный, жалкий и оборванный, в зачумлённом замке. Но почти сразу же это прошло.

— Мне потом часто было страшно, – Анна-Луиза отпустила его вторую руку и подвела к окну – похоже, уже современному, пластиковому. Теперь стало видно, что на этой кухне почти всё уже современное. – Я не понимала, кто я теперь. Что стало со мной, и что будет дальше. Мне не хватало родителей и брата с сестрой. Иногда просто не хотелось жить. Тогда я возвращалась сюда. У тебя ведь было много приятных дней в детстве, да? – посмотрела она в лицо Николая.

Тот кивнул. Вид из окна восхитительный! Если замок Сен-Блан действительно всё ещё стоит, там стоит побывать.

— Возвращайся в них, когда будет трудно. Теперь ты знаешь, как. У тебя много вопросов сейчас, и привычный мир пошёл трещинами, – продолжала Анна-Луиза. – Просто остановись, не беги, не бойся. Нужные вопросы придут в нужный час.

“Вот теперь я слышу не девочку”, осознал Николай. “Так могла бы говорить мама Саши – или моя собственная”. Вопросы роились в голове, наперегонки рвались на язык. Кто вы теперь? Правда, что вы уже миллион лет на Земле? Кто для вас люди? Зачем... Николай помотал головой, и вопросы недовольно разбежались кто куда, попрятались по закоулкам сознания.

— Приходи сюда, если захочешь, – Анна-Луиза отпустила его руку и улыбнулась. – Просто вспомни этот день и это окно.

— Спасибо, ваше сиятельство! – вполне серьёзно ответил Николай и попытался изобразить поклон. Вышло немного изящнее. Анна-Луиза отступила на шаг и исполнила реверанс.

— Приятных снов! – пожелала она и прикоснулась ладонью ко лбу Николая.

* * *

Николай открыл глаза. Саши нет рядом, и уже почти девять часов. Мама дорогая, никогда не вставал так поздно!

В голове стало немного больше порядка, и уже не казалось, что он сходит с ума. Все накопившиеся вопросы притихли, не донимали, притаились по уголкам да щелям.

Роза появилась на пороге комнаты, посмотрела на Николая и убежала в сторону кухни. И почти сразу же оттуда пришла Саша – уже одетая, коса и всё прочее. Она улыбнулась и присела на краешек дивана.

— Тебе лучше? – спросила она вполголоса и Николай, улыбнувшись, кивнул.

— Намного, – признал он. – Я справлюсь. Постараюсь. Спасибо тебе. Спасибо вам обеим!

Саша кивнула, поднялась на ноги и поманила его к себе.

Здорово!
Задумалась - а если б меня попросили вот так навскидку вспомнить самый счастливый - ну или просто счастливый - день, что бы я вспомнила? И - ничего. У меня вечно так, если надо "по заказу" - то я в ступоре, как туманом все покрыто. Хотя знаю, что таких дней полно ведь было за целую жизнь... и сами собой они вполне себе легко вспоминаются, когда "к слову" приходится, а вот специально - ни за что. Вредная у меня память. И не только память, все так - например, идею родить - по заказу никак, а просто так - фонтаном попрет
Странный каталог в моей голове, работает исключительно ассоциативно, только что вот такая метафора родилась, надо придумать, как это себе на пользу обратить, спасибо вам!

Не за что.

Память вообще занятная штука, ей бывает сложно управлять. Возможно, когда смерть смотрит в лицо, человек способен совладать в том числе и с памятью.

За "блох" спасибо - я бы заменил уже правленый текст (есть в нём и другие блохи), но форумный движок позволяет вносить правки только ограниченное время.

Я потом отдельно дам ссылку на полный, выверенный текст - на электронную книгу, то есть.

Да, я знаю, что тут можно править пост только в течение определенного времени, написала вам про это для того, чтоб в окончательный текст не ушло, если вдруг там пропустили.

Спасибо, я отметил себе этот момент. Взгляд со стороны всегда полезен.

Да, разные люди видят разные ошибки я летом мужу каталог для работы вычитывала, он потом сказал, что выловила несколько ошибок, которые там были, судя по всему, уже несколько лет, изначально, кочевали из версии в версию, никем не замеченные, а я их отловила, видимо, потому что ничего не понимаю в предмете, поэтому сосредоточилась на просто тексте
В сущности, это ничего особо не изменило, но все равно - мелочь, а приятно

41. Зеркала

Они появились в офисе к полудню – как и обещали. Порядка в голове становилось больше; всё произошедшее словно подёрнулось дымкой – картина мира менялась, но не настолько стремительно, чтобы терять рассудок. Дела входили в привычный ритм; Саша успела повстречаться с представителями новых клиентов – Леонид настоял, чтобы все встречи были личными.

— Я вот всё спросить хотел, – обратился Николай к Леониду, когда выпала возможность поговорить не только о текущих делах. – Для восстановления памяти. Ты в самом деле делал мне замечание, что мы с Сашей слишком часто отпрашиваемся?

— И это вспомнил? – улыбнулся Леонид. – Ну, было такое. Теперь понятно, что это под тебя копали – намекали, что ты слишком часто исчезаешь вместе с ней, без веских причин. Ну так я не поленился нанять детективов. Понаблюдал и понял, что ты просто за ней ухаживаешь.

Николай покачал головой, и Леонид жестом предложил пройти в сторону кухни. С дисциплиной теперь было приятнее: в том офисе, в прежней компании, некоторые сотрудники порой жили на кухне – как ни зайдёшь, они всё время там.

Они с Леонидом взяли кофе и присели за столик в углу.

— Фотографии я не сохранил, – пояснил Леонид. – И так неловко, что дошло до слежки. Но если честно, я остался доволен. В офисе у вас всё было сугубо по работе. Никаких обнимашек, всего такого, любо-дорого посмотреть. Если сравнить, к слову, с тем же Коршуновым, просто небо и земля. На него даже менеджеры жаловались. Но ты и на улице – где вас видели – тоже вёл себя прилично. В общем – старая школа, мне понравилось. Весь интим дома, на людях всё чинно и благородно. Ну а что там дома у вас происходило – не моё собачье дело. Работе не вредит, это главное. Всё нормально? Я ответил на вопрос?

— Да, всё нормально, – согласился Николай. – Спасибо. Сам удивляюсь. Вроде и ударили без особых последствий, а с памятью жуть какая-то творилась. Хорошо. Ты говорил про параноидальные мысли – готов обсудить.

* * *

...По поводу другого важного вопроса Николай вспомнил, только когда уже собрались уходить с Сашей – ей пора на встречу с антикваром.

— Кто где сидел в том конференц-зале? – откинулся на спинку стула Леонид. – Это легко. – И набросал на листе бумаги картинку. – А что такого? Может пригодиться?

— Теперь уже вряд ли – на всякий случай. Я бы теперь демонтировал наше шпионское оборудование. Архивные серверы, – пояснил Николай. – Они ведь так и работают. Уже ничего ниоткуда не запрашивают, просто стоят и работают, ждут инструкций. Если все мы официально там не числимся, можно и под статью теперь попасть.

— Логично, – покивал Леонид. – Что предлагаешь? Ещё одну спецоперацию?

— Если придётся. Но я и дистанционно могу всё там стереть и уничтожить данные максимально эффективно. Странно, что тамошний системщик их не нашёл – ну или делает вид, что не нашёл. Данные оттуда мы уже не запрашиваем, вход зашифрован. Но мне спокойнее было бы, если все мои тамошние архивы удалим.

— Логично, – повторил Леонид. – Нет, я думаю с ними поддерживать хорошие отношения. Они там нашли, куда бизнес развивать, зачем мне их закапывать? Кто стоял во главе мятежа, и так уже знаем. Давай, стирай там всё дистанционно, шпионить за ними не будем. И всё-таки, зачем тебе знать, кто где сидел?

— Зеркала, – пояснил Николай. Они с Сашей примерно согласовали, что говорить – чтобы получилось как можно меньше лжи. – Теперь это не наша территория, но я бы всё-таки узнал, кто именно их монтировал. И заодно узнал, не монтировали ли те же самые люди что-нибудь и нам.

— Вот теперь понимаю, – покивал Леонид. – И выясню. Если действительно за зеркалами что-то было, тогда понятно, почему все эти люди всегда садились на тех же местах... – Он задумался. – Ну раз пошла такая пьянка, давай – проверь всё на жучки своими силами. Я уже проверял своими – через охранные предприятия – но лучше перебдеть. Спасибо! – Леонид поднялся из-за стола и пожал Николаю руку. – Я выясню, кто там что монтировал. По возможности, без лишнего шума. Как что выясню, сообщу.

* * *

Антипов пригласил Сашу и Николая в то самое помещение для VIP-клиентов, и там, на столе, уже стояла стопка экспонатов – книги, всякая бижутерия, несколько старинных на вид часов. И увидел, как Саша “проходит практику”. Она брала предмет – обязательно прикасалась именно пальцами, кожей – и прикрывала глаза. Затем откидывалась на спинку стула и словно бы раздумывала, всё ещё с закрытыми глазами. Иногда рассматривала тщательнее – листала книги, осматривала часы и прочие механизмы, открывала шкатулки и так далее – и вот тут уже надевала тонкие перчатки – и не лень ей то снимать их, то надевать! В конце концов Саша брала тетрадь и что-то туда записывала. Отдыхала минуты две, просто сидя на стуле и рассматривая антиквариат, а потом брала следующий предмет.

Николай тоже не бездействовал. Теперь, когда не было ощущения, что новые знания о мире – неважно, подлинные или иллюзорные – вот-вот раздавят, сокрушат привычную реальность, и не останется почвы под ногами – он взялся записывать все те вопросы, которые совсем недавно жгли разум, не давали покоя, отравляли каждую минуту существования.

Записывать и размышлять.

Получается, на Земле давным-давно существует другая цивилизация. И некоторые люди в курсе её существования, более того – как-то взаимодействуют. Примем это за гипотезу, всё равно пока нет других свидетельств, кроме общения с Анной-Луизой и объяснений Саши. Значит, есть и контакты на достаточно высоком уровне – не может не быть: даже если кари не особо интересуются людьми – как людей, например, не особо беспокоит возня муравьёв под ногами – всё равно должны быть глобальные механизмы воздействия. Если даже люди кажутся кари примитивными – тоже всего лишь гипотеза – но всё же они могут сделать планету необитаемой или малопригодной для жизни.

Хотя... вот рванёт сейчас супервулкан, калибра того, что в парке Йеллоустоун, и что будет с людьми? К гадалке не ходи – тут же рухнет вся цивилизованность, когда тривиальное выживание в ближайшие часы или дни станет главным приоритетом. Может, первое время что-то где-то и сохранит привычные черты цивилизации, но ведь неизбежны массовые смерти, крах экономики, неурожай, голод и войны, и сопутствующая им Чёрная смерть.

Хмм... Почему пришло в голову именно это древнее прозвище чумы? Николай откинулся на спинку стула. Ладно. От того рассказа-видения, что передала ему Анна-Луиза, до сих пор кровь стынет в жилах. А если она сумела сохранить те, детские даже, воспоминания о четырнадцатом веке – это же клад для историков! Интересно, много ли таких людей – если это всё ещё люди – сейчас на Земле? И почему она присматривает за Сашей, и за каждым ли посвящённым кто-то так присматривает?

Записал и эти вопросы – стало ещё немного легче жить. На бумаге они словно успокаиваются, пусть и на время – не лезут в душу.

Так. Теперь зеркала. Саша говорит, что “тёмные зеркала”, порталы – а как их ещё назвать? – это машины. Кто их построил? Что это за жуткое место по ту сторону, и обе этих кошмарных формы жизни, если это жизнь, что там обитают? И это Николай ещё не изучал тамошние цветы, чёрные растения в горшках. Может, и это никакие не растения. И теперь когда вспоминал свой сумасшедший бег через зеркала там, в “зазеркалье”, не оставляло ощущение, что успел заметить движение по ту сторону окна – на тамошней версии улицы, на которой стоит бизнес-центр.

И есть ещё “живые зеркала”, в которых появляется Шанталь, и ещё туда и оттуда умеет ходить Роза. Которая тоже не просто милое домашнее животное – иногда Николай отчётливо ощущал, что рядом с ним нечеловеческий, пытливый и любопытный ум. Который изредка снисходит до примитивного общения с людьми. И живые зеркала имеют отношение к этой самой живой воде... Туда же: узнать, все ли отражающие поверхности могут быть тёмными или живыми зеркалами.

Николай осознал, что ему задали вопрос. Поморгал, глядя на улыбающуюся Сашу.

— Идём чай пить? – предложила Саша повторно. – Отвлекаю от чего-то важного?

— Не особо. Записываю все мысли и вопросы, – пояснил Николай, поднимаясь на ноги и проходя вслед за Сашей в соседнюю комнату. Там оказалась не только крохотная кухня, но и спальня – рядом со входом стояла кровать. И встроенный шкаф рядом с ней. Николай не удержался, приоткрыл шкаф. Постельное бельё, полотенца, запас чая, кофе и сахара – небольшая кладовая.

— Наверное, тут иногда и ночевать остаются, – заметила Саша. – Смотри, какой идеальный порядок тут у него!

— Как идут дела? – указал Николай на ту самую тетрадь, Саша принесла её с собой, и оставила лежать на покрывале кровати.

— Сегодня очень хорошо, – охотно ответила Саша. – Никогда такого не было, всё очень отчётливо ощущаю. Я вижу, ты там почти десять листов записал? Если хочешь, спрашивай.

— Лучше дома, – покачал головой Николай. – Я вот записал вопросы, сразу стало немного проще жить.

Саша покивала, помешивая чай в заварном чайнике.

— Я дома исписала три или четыре толстых тетради, пока меня учили. Тоже всё самое непонятное записывала. Если мне что-то не хотели объяснять, я придумывала разные истории, сама выдумывала объяснения. С Лидией даже поругалась однажды – она стащила одну такую тетрадь и они с сестрой читали, тайком от меня.

— Прямо как у нас в школе, девчонки читали дневники друг у дружки... У меня вот не было брата или сестры, даже сравнить не с чем. Есть ещё одна мысль. – Николай встретился взглядом с Сашей. – Мне больше не хочется хранить дома вещи Анны. Самое время собрать их и вынести.

— Хочешь просто выбросить?

— Так было бы проще всего. Что-то мне подсказывает, что её вещи у меня – последнее, что её сейчас волнует. Передавать всё равно некому – родители у неё в Москве живут. Не в милицию же нести.

Саша покивала с серьёзным видом.

— Давай тогда сегодня и сделаем, как только здесь закончу. Заодно посмотрю, может что-то ещё из холодильника заберём.

Николай кивнул, и остаток чаепития провели молча. Ну то есть говорили о разном обычном таком и обыденном. Ни о чём.

* * *

На улице Саша становилась очень похожей на Шанталь – Анну-Луизу – оттуда, из новогоднего убежища. Радовалась всему как ребёнок. Вот это я не внёс в список, подумал Николай. То есть где-то там – “в далёкой, далёкой Галактике” – есть моя копия, или образ, или как его положено называть. Но все ощущения вполне реалистичные, и поневоле приходишь к мысли, что создатели “Матрицы” и Фредди Крюгера явно знают больше, чем говорят.

Саша наигралась в снежки – теперь и Николая заразила этой забавой, на несколько минут он вновь возвращался в те самые восемь лет – и теперь сияла и радовалась, держа Николая за руку, шагая рядом с ним по тротуару. Николай не раз и не два замечал, что прохожие, глянув на Сашу, улыбаются в ответ. Даже если Саша не смотрела им в лицо.

Она сказала, “делать ярче”. Это тоже не записано в тот самый блокнот, а нужно. Всё равно когда-нибудь захочется понять, как же это всё действует. Сейчас Николай помнил все до единой секунды того инцидента, когда мама Саши легко и просто заставила их разойтись в разные стороны, а затем обездвижила обоих, и – хорошо, что временно – стёрла часть памяти друг о друге. Помнил теперь всё: после того, как Мария Ильинична приказала ему идти домой, он подождал, пока Чернова-старшая не поднимет за руку и не уведёт с собой дочь, и словно бы пришёл в себя – вышел наружу и заказал такси. И лицо Саши, пока её уводили из подъезда, казалось неживым – замершее выражение отчаяния и страха. Вот эти несколько секунд можно было бы и вовсе не вспоминать.

— Всё ещё сердишься на неё? – потянула Саша его за руку. Они как раз заходили в подъезд дома Николая.

— Даже не знаю. Вспомнил ту встречу в подъезде, – уточнил Николай. – Есть несколько секунд, которые предпочёл бы не вспоминать.

— Если это Шанталь помогла нам вспомнить, то она восстановила всё, до последнего момента, – вздохнула Саша. – Я тоже кое-что не хотела бы помнить. Ой, смотри сколько писем!

Это да – в предыдущий раз он не заглянул в почтовый ящик, и там накопилось всех этих бесплатных газет, рекламных писем и подобного мусора.

— Дома разберусь, – решил Николай. – Жаль, макулатуру сейчас не принимают. Ну или я не знаю, где принимают. Мне этого добра приходит штук по сто в месяц.

* * *

У Николая дома Саша сразу направилась на кухню – разбираться с холодильником – а Николай, взяв пустой пластиковый пакет, пошёл разбираться с вещами Анны.

Вещей оказалось неожиданно много. Николай обратил внимание, что всякий раз, когда он берёт что-то из её одежды,в памяти, пусть ненадолго, всплывает что-то, где эта вещь фигурировала. Чем дальше, тем интенсивнее это становилось. После дюжины переложенных в пакет предметов одежды Николай был вынужден сделать паузу – голова отчётливо начала кружиться.

Саша прибежала из кухни, встревоженная.

— Коля?! – присела она перед ним. – Всё хорошо?

Николай пояснил, что с ним происходит. Саша протянула руку и потрогала его лоб.

— Ты как будто всё это заново переживал! – удивилась она и указала на ближайшее, ещё не убранное платье – в нём Анна собиралась пойти вместе с Николаем на “Матрицу”. И за три месяца до премьеры и случилась та странная история, когда подставили Сашу. Попробовали подставить. – С этим связаны воспоминания? Что-нибудь яркое?

Николай кивнул.

— Она хотела эффектно выглядеть на премьере. Но мы расстались сразу после...

Саша покивала.

— Да-да, я поняла. Можно взять его в руки?

— Конечно, – разрешил Николай. – Не думаю, что...

Саша осторожно взяла платье – золотистого цвета, эффектного фасона, прикрыла глаза ненадолго.

— Очень сильные эмоции, – признала она. – Странно. Я никогда их не чувствовала, меня проверяли три разных наставника – даже бесчувственной пробкой назвали как-то раз. А теперь я чувствую – ей оно очень нравилось. И нравилось, что она тебе в нём нравится. Прикоснись к нему!

Николай повиновался – и снова накатило – он видел, как Анна, примерив платье, любуется на себя в зеркале – и ему в тот момент очень нравилось на это смотреть. Накатило и схлынуло.

— Что-то странное, – заключила Саша. – Я ничего в тебе такого не чувствовала. И в себе. А сейчас, получается, мы оба чувствуем... – задумалась она. – Знаешь, я бы пока не выбрасывала. Может, не знаю, в какое-нибудь хранилище положить? Ну, чтобы потом можно было забрать, но чтобы не лежало в квартире?

— В банковскую ячейку? Можно и в офисе, там полно незанятых ещё шкафов.

— Нет, не нужно в офис, – покачала головой Саша. – У тебя же нет пока новой машины – может, в гараж пока отнести?

— Да, точно, – согласился Николай. – Только завернуть как следует, чтобы не отсырело.

— Я сейчас принесу перчатки. – Саша аккуратно сложила платье и положила его в пакет, к остальным вещам. – Просто не прикасайся голыми руками. И потом... а это что?

Из кармана платья выпала коробочка – в таких продают украшения в ювелирных магазинах. Плоская, с ладонь размером.

— Странно, вроде бы она не хранила у меня украшения! – удивился Николай. – Ну-ка... – Он поднял коробочку, посмотрел на неё с разных сторон и, открыв крышку, заглянул внутрь.

Ему показалось, что он рухнул в непроницаемую мглу – в глазах потемнело, и на пару секунд стало трудно дышать.

* * *

Николай пришёл в себя – он сидел на диване, откинувшись на спинку, а встревоженная Саша прижимала ладонь к его лбу.

— Не чувствую ничего страшного, – заключила она. – Как себя чувствуешь? Можешь встать?

Да, вполне – что бы это ни было, оно прошло без последствий.

— Что это было? – поинтересовался Николай, увидев, что та коробочка, закрытая, лежит поодаль на диване.

— Ты открыл её, и там был осколок зеркала. В оправе. Помнишь те, что на чердаке?

Николай на секунду-другую лишился дара речи.

— И точно, припоминаю, – задумался он. – Было такое – не знаю, откуда она его взяла, но несколько раз надевала что-то такое на вечеринки. В старом ещё офисе. Там ещё была цепочка, чернёная, с очень мелкими звеньями.

— Так и есть, – согласилась Саша. – Ты открыл коробочку, посмотрел внутрь и потерял сознание.

Дверь платяного шкафа вздрогнула – Николай чуть не подпрыгнул. Саша улыбнулась.

— Это свои, не пугайся.

Она распахнула дверцу, и в зеркале рядом с отражением Саши Николай заметил встревоженную Анну-Луизу.

— Здесь? – спросила она, указывая на коробочку. Саша кивнула.

— Открой, пожалуйста, но не смотри в зеркало, – попросила Анна-Луиза. – Отвернись, направь в сторону от себя, открой и сразу же закрой. Спасибо! – Она посмотрела на Николая. – Закрой глаза, пожалуйста, и не шевелись.

Николай повиновался. Через секунду он ощутил возле лба тепло человеческой руки, а потом руку убрали.

— Можно открывать глаза, – потянула его за руку Саша. – Диагностика закончена. Шанни, с ним всё хорошо?

— Я не почувствовала ничего страшного. Повезло, что он недолго смотрел туда.

— Ты знаешь, что это такое?

Анна-Луиза покачала головой.

— Осколок тёмного зеркала, но такого мы ещё не видели. Я договорилась – у вас заберут его. Побудьте дома ещё пять минут, хорошо?

Николай и Саша переглянулись и кивнули.

— Спасибо, Шанни! – Саша посмотрела в её глаза. – Мы сейчас осмотрим все остальные её вещи. Постараемся уже никуда не заглядывать.

Анна-Луиза кивнула, помахала им рукой и... испарилась. Теперь отражение в зеркале совпадало с тем, что Николай видел своими глазами по эту его сторону.

— Я бы сделал фотографии этой коробочки, – пояснил он. – Видишь? Там приклеен ярлык. Может, удастся узнать, где она его взяла.

— Этим займутся, – пообещала Саша. – Но если не открывать, то ничего не будет... да, давай снимем.

Только она сделала второй снимок, как во входную дверь постучали.

— Я отдам! – Саша взяла коробочку и выпорхнула из спальни. Николай поднялся на ноги, потирая лоб. Интересная жизнь у посвящённых. И у их друзей и знакомых... или как это назвать? И снова трюки памяти: с одной стороны, смутно помнится, что Анна всё же бывала здесь в районе октября прошлого года. С другой, если верить переписке и словам Саши и Леонида, именно в это время они с Сашей проводили очень много времени вместе – говоря о культурных мероприятиях. Что из этого правда?

...Анна любила заставлять его признаваться в любви. Хотя какая уж тут любовь – оба прекрасно понимали, что дальше вспышек страсти дело не заходит. Но слова всё же звучали, вновь и вновь, вновь и вновь...

Саша осторожно потрогала Николая за руку и вернула его в реальность.

— Соберём остальное? – предложила она. – Других её вещей нет, только одежда на той полке и коробочка?

— Вроде нет, – почесал затылок Николай. – Но давай проверим.

Проверили – потратили ещё полчаса, перебрали практически все полки всех шкафов, где могли быть предметы одежды. И тумбочку у дивана – там оказалось полно всякой мелочи – включая пачки сигарет, зажигалки и прочего. Николай сам не курит, и Анна выходила курить на балкон.

— Не думал, что их так много! – почесал в затылке Николай. Получается, что Анна как белка – разложила свои вещи, попрятала по разным уголкам шкафов. Особенно много там оказалось, простите, нижнего белья. Зачем ей всё это?

— Зачем – я догадываюсь, – показала Саша тот самый пузырёк, который припрятала тогда в секции для виски. – Тут капелька моей крови. Это почти не обнаружить по запаху, но действует безотказно. Личный запах действует гораздо сильнее, но его могут заметить и другие люди.

— Это какой же должен быть сильный запах? – удивился Николай. Анна использовала и духи, и прочее в том же духе – но исключительно снаружи. Сейчас в квартире никакие запахи о ней не напоминают.

— Ты можешь даже не заметить его, – возразила Саша. – Обонянием. Но всё равно это подействует. И я ощущаю её... сложно объяснить. Чую её в каждой вещи, – указала Саша на оба пакета с вещами Анны. Одного не хватило. – Она не зря оставила всё это. Ты думал бы о ней и днём и ночью, если бы оставался здесь.

Николай усмехнулся и, вместе с Сашей, осмотрел комнату. Вроде бы всюду заглянули. Можно и уходить.

— Да, – вполголоса заметила Саша и улыбнулась.

— Что, прости?

— Ты подумал, не привязываю ли я тебя таким же образом. Да, привязываю. Ты мой, – посмотрела она ему в глаза. – Мы все это делаем, просто не всегда осознаём. Я собрала продукты, их там немного было. Сейчас в гараж, да? Ой, ты же почту не просмотрел!

— Это быстро! – пообещал Николай, и принялся перебирать пачку газет, рекламных листков и писем. И озадаченно остановился, глядя на конверт с письмом.

— Очень странно, – указал он. – Почерк Анны, но написано как будто в спешке...

— Минутку! – Саша осторожно взяла конверт кончиками пальцев за уголки и поднесла ближе к лицу. – Очень странно, – заключила она. – Как будто не она писала... ну или её заставили. Будешь вскрывать?

— Надену-ка перчатки, – решил Николай. Сбегал на кухню за хозяйственными перчатками и ножом с тонким лезвием. Вскрыл. Внутри – обрывок бумаги, по виду – упаковочной, со следами клея. На обрывке значилось:

“Мне нужны мои украшения. Собери, я пришлю человека, чтобы забрал. Остальное можешь оставить себе или подарить своей ...”. Николай помрачнел. Там стояло именно многоточие.

— Опять она за старое, – высказался он в конце концов. – И одно из “украшений” мы уже отдали. И что-то не хочется мне общаться с тем человеком, которого она пришлёт.

— С почты это ушло вчера, – указала Саша на штамп. – Штамп один – значит, опустили в ящик здесь же, в Новосибирске. Выходит, она здесь?

Они переглянулись.

— Сложи в пластиковый пакет, – посоветовала Саша, – и не трогай голыми руками. Можно, я отдам это специалистам? Я не могу объяснить, почему, но я уверена – Анна в большой опасности. Ей нужна помощь.

Николай не поверил своим ушам.

— Конечно – её разыскивает милиция. Как минимум. И после всего, что она натворила, ты готова спасать её?!

— Она не злая, – тихо пояснила Саша. – Да, она обиделась на всех мужчин. Наверное, меня ненавидит. Но она ведь тоже человек... помнишь, что случилось с Коршуновым?

Николаю стало отчётливо не по себе.

— Думаешь, с ней может случиться что-то такое же?

— Или хуже. Что бы ты сделал?

— Сообщил бы Леониду о письме. Наверное, адвокату тоже – Анна в бегах, и я даже представить не могу, кого она собралась присылать.

Саша кивнула.

— Да, давай так и сделаем. Адвокат уже не вернёт письмо... давай я его сфотографирую, и оторву кусочек бумаги. Этого хватит. Идём в гараж? Или вначале позвонишь адвокату?

— Вначале позвоню, – решил Николай и достал из кармана мобильный.

* * *

Дома, уже после ужина, когда Николай получил и выполнил свою порцию обязанностей по дому, он понаблюдал, как Саша чистит зубы кошке мягкой щёткой – насадкой на палец.

— Она не очень это любит, – пояснила Саша. – Но если начнёт капризничать, мне придётся везти её в клинику. Там сделают то же самое, но уже чужие люди.

Роза, лежавшая у Саши на коленях, приподняла голову, приоткрыла левый глаз, не переставая мурлыкать, и мяукнула.

— Вот когда-нибудь так и сделаю! – погрозила ей Саша пальцем. – Чтобы не думала, что пугаю. И обижайся сколько хочешь.

— Ты и вправду её понимаешь?!

— Ну да, – согласилась Саша. – Но это не чтение мыслей. Не могу объяснить, правда. Это можно только почувствовать.

Николай вздохнул. Профан, подумал он. Слово звучит неприятно, но по сути, увы, всё правда.

— Сядь поближе, – предложила Саша, похлопав по подлокотнику своего кресла. – И постарайся ближайшую пару минут держать себя в руках.

— Ладно, – улыбнулся Николай, пододвигая свой стул. – Что делать дальше?

— Сидеть смирно, – было ответом. Саша поманила его к себе и поцеловала – в губы. И исполнить её предыдущие указания оказалось теперь не так просто. Саша прижала его ладонь к подлокотнику своего кресла. – Закрой глаза, – шепнула она.

Он закрыл. Ощутил, что Роза перешла к нему на колени и уселась там – Николай на ощупь погладил её, свободной ладонью. И тут накатила волна ощущений.

И действительно, не выразить словами. Образы, которые сами собой складывались в ощущения. Николай осознавал, что ему не очень нравится вкус пасты во рту, что только что чесалось левое ухо, что накопилось лишнего пуха у основания хвоста, но ужасно лень его вылизывать...

Какого ещё хвоста?! Николай помотал головой и открыл глаза. Роза так и сидела, глядя ему в глаза. Лизнула в нос, мяукнула и вернулась на колени к Саше. Та отпустила ладонь Николая и рассмеялась.

— Сдуреть! – высказался Николай, переводя дух. – Это ты помогла... не знаю, почувствовать?

— Ага. Ну и вид был у тебя! Что именно ты воспринял?

Николай рассказал.

— Вот негодная! – возмутилась Саша. – Мне про пух ни слова! Ладно, пообещала, что сегодня не будет новых процедур – не трону. Завтра или сама разлижешь, или я расчешу!

Николай только головой покачал. И я по-прежнему не удивляюсь, подумал он. Уже некуда дальше удивляться.

— Этому Искусству тоже можно всех обучить?

Саша покивала.

— Но только и учиться придётся долго, и жить правильно. Нет такой волшебной таблетки, чтобы съел – и научился.

— Ты всё ещё настаиваешь, что обычная?!

— Не настаиваю, – согласилась Саша, привлекла его к себе и поцеловала ещё раз.

* * *

И снова почти полночь – жаркая волна схлынула с них обоих, и Николай просто лежал, держа Сашу за руку. Ощущал, что она улыбается, глядя на него.

— Слушай, что забыл рассказать, – повернулся он к ней лицом. – Я добавил фото этого обломка – из той коробочки – в общую коллекцию. К остальным обломкам. По-моему, два из них совпадают, по контурам.

Саша уселась и тревога мелькнула в её глазах: – Покажи!

Через пару минут Николай уже вывел на экран компьютера картинки. Подогнал две фотографии и немного “повертел” их.

— Точно... – прошептала Саша. – Я сообщу, минутку. – Она взяла свой мобильный и минуту-другую нажимала кнопки. – Молодец, что вспомнил! Нет, не вздумай извиняться. Этим занимаются сейчас эксперты. – Саша получила ответ, вчиталась, кивнула и вернула мобильный на стол. – Они и сами уже заметили, – пояснила она, – но передали тебе персональную благодарность, за бдительность. – Саша уселась к нему на колени и поцеловала в лоб. – Ты сказал, что Леонид пообещал узнать, кто монтировал зеркала в конференц-зале?

— Верно.

— Я видела тот список. Коршунов, Терентьев и Анна, когда её приглашали, сидели поблизости от того зеркала. Теперь понимаешь?

— Эти двое официально пропали без вести, возможно – их обоих съели живые тени... – медленно произнёс Николай. – Осталась только Анна. – Он встретился взглядом с Сашей и та кивнула.

— Очень надеюсь, что её успеют спасти. Всё, хватит об ужасах! – Она вновь привлекла его к себе и поцеловала в лоб. Николай посмотрел направо – они сидят прямо напротив того живого зеркала, Саша на его коленях, и оба ни во что не одеты. Саша рассмеялась и повернула его голову, ладонями, в свою сторону.

— Она правда не подсматривает. Никогда. А чужие там не ходят. Всё, идём назад, до утра ещё далеко!

Соавтор в творческом поиске...



Примечание: приостанавливаю публикацию книги (не работу над книгой).

Жалко когда примерно ждать продолжения?