Песнь наша набирала силу. Все мощнее и громче звучала она. Я оглянулся, и, вот пес! Я опять увидел, как преображаются мои товарищи. Кузьмы увеличивались в размерах, шерсть их темнела и искры зарождались в ее густоте. Я перевел взгляд на Мусь. Передо мной сидели величественные львицы, устремлявшие ввысь свой рык. Я глянул дальше - вместо мышей были маленькие трехголовые дракончики. А еще дальше глянул я - бабНюша! Она выглядела молодой русоволосой и синеокой красавицей. А рядом со мной, слева, сидел молодой лев, с едва наросшей гривой, но с уже мощными когтями, подобными кривым восточным кинжалам, и пел, отдавшись весь своей песне.

Брррр!! - потряс я головой. Вот привиделось же опять. Посмотрел снова и увидел их всех в привычном мне виде, но теперь-то я точно знал, что скрывается за их видимой телесной оболочкой, .
Только вот запиналась едва заметно наша песня. И я понял почему. Рядом с БабНюшей было свободное место. И там мерцало облачко тумана. Оно пульсировало. То сгущалось, то редело. А очень нужно, что бы там тоже кто-то был. И пел вместе с нами.

И тут на поляну выбежала Маришка.
-Где моя дочь, где Катюшка?, - кричала она страшно, - Гера почему то выйти из дома не может. Как отталкивает его что то от двери и окон, а я прорвалась. Но вы уже далеко ушли, еле догнала.
Баба Нюша сориентировалась первая. Схватила Маришку за руку, дернула и поставила рядом с собой.
-Хочешь дочку живой-здоровой увидеть? Пой. Пой, не жалея сил, - скороговоркой проговорила она.
- Вот она, любовь материнская, любые преграды сметет, ничто ее не остановит,- еще прошептала она.
Я не знаю, поняла Маришка или нет, что ей баба Нюша сказала, но послушно стала с ней рядом и затянула мотив вместе с нами. С каждой секундой ее голос набирал силу, и наша песня лилась, как полноводная река.
Круг наконец замкнулся.

И сразу возникло чувство, что получается! Прям вот всё идёт как надо. И ещё я понял по взглядам Муси и Кузьмы, что они тоже увидели и львов, и дракончиков, и юную прекрасную бабНюшу. Да и все их увидели. Но как же мы закончим ритуал, если Катюшка не с нами?? И вдруг над Сумрачным лесом показалась огромная стая птиц, там были и соколы, и скворцы, и чижи, и сойки, и синицы, и воробьи, и даже голуби, ну все. И они несли что-то в лапках, быстро сменяя друг друга, чтобы удержать это что-то. Наверное, это Катюшка! - радостно подумал я, не переставая петь. Но вот стая приблизилась и я разглядел, что это не Катюшка, это какая-то косматая, горбатая, страшная бабка с беззубым ртом и крючковатым носом. - Аглаищща! - пискнул мышонок-дракончик, но его мама одёрнула его за хвостик и он продолжил пение. Сокол издал громкий клёкот, стая опустила Аглаищщу в центр нашего круга и в тот же миг что-то закрутилось, завертелось вокруг нас, птицы мгновенно разлетелись в разные стороны, я даже не мог устоять на ногах и меня опрокинуло на траву, и остальных тоже свалила с ног какая-то неведомая сила. И вот мы поднимаемся на лапы и ноги, изумленно оглядываясь друг на друга и видим в центре круга....Катюшку!)))) она в сознании, крепко и уверенно стоит на ногах и смеётся от радости. - Катенька моя! - восклицает тетьМарина, бросается к Кате и обнимает её. И тут же я замечаю рядом с Катюшкой пожилую женщину. Только она не сгорбленная и не страшная, а вовсе даже обычная и она очень-очень похожа на бабНюшу. - Аглаюшка! - восклицает бабНюша, бросается к пожилой женщине, заключает её в объятия и начинает рыдать

Сначала Аглая стояла недвижно, как каменная, позволяя себя обнимать, но спустя несколько мгновений в ее лице что-то дрогнуло, она порывисто обняла БабНюшу и из глаз покатились слезы.
-Аннушка, сестричка! - Аглая судорожно вздохнула- Милая. Как же я по тебе соскучилась.Пойдем..Пойдем скорее! Нельзя нам тут оставаться.
-Да куда же идти-то? Видишь, как все складывается. Круг сложился и песня зазвучала.
-Обман это, Аннушка. Морок! В этом мире вы все как на ладони. Вам глаза отводят. А все для того, что б вы расслабились и тут остались . Но нельзя этого! Нельзя! Если промедлите, хотя бы на полчаса тут задержитесь, то потом ничего уже нельзя исправить будет! И "Катюшку", что вам тут явили, не берите с собой ни под каким предлогом! И меня не берите . И Не делай большие глаза. Это не я. Это кукла. Я далеко от вас, но через эту куклу смогла с вами связь держать, запомни одно..
И тут вдруг Аглая перестала плакать, лицо утратило всяческое выражение. Она посмотрела на бабНюшу и произнесла
-Нюшенька..а что ты так на меня уставилась? Песенку-то пойте! так складно да душевно у вас выходит.

я за продолжение!

Продолжать однозначно!

Итак продолжаем.

-Вот вы где, - послышался вдруг голос. И на поляну, прихрамывая, вышел дядя Гера. Но в каком он был виде: рубашка висела клочьями, руки были исцарапаны, джинсы на колене порваны, и в прореху видна была запекшаяся кровь.
-Это с кем же он воевал?, - только и успел я подумать, а спросить не успел. Маришка опередила.
-Гера, Гера, что с тобой?, - закричала она. А потом безо всякого перехода заголосила
- Смотри, эта наша доченька, живая, здоровая, а они говорят , что она кукла и брать ее с собой нельзя. Как же так, Гера? Бери ее на руки и домой пойдем.
Дядя Гера опустился на колени рядом с Катюшкой, прижал ее к себе, провел пальцами по ручке и резко отшатнулся.
- Посмотри, Маришка, - сказал он глухо. И вы все посмотрите. У Катюшки на локтевом сгибе родинка была, ну прямо как сердечко. А сейчас?
Я присунулся поближе и ужаснулся. Вместо родинки-сердечка, на меня скалился череп.
Маришка то же увидела эту родинку и упала, как подкошенная.
А Аглая вдруг стала таять, таять, таять, и пропала, как ее и не было.

Что же делать? Что же делать? - лихорадочно крутилась в моём мозгу одна и та же мысль. Ответ родился сам собой: - Разбегаемся! - крикнул я, - Нам нужно разорвать круг! Бежим все на нашу сторону, в наш мир, но поодиночке!
И мы бросились врассыпную
- Общий сбор у меня! - услышал я издалека голос бабНюши
И я бежал, бежал, бежал без остановки, лишь бы как-то выбраться с Ведьминой пустоши. Успел заметить высоко в небе сокола и подумал: - Вот кто главный виновник, вот кто всем головы морочит
И наконец я оказался в берёзовой роще. Рядом никого не было, ни людей, ни кошек, ни мышат